Возвращение из ночи

Свиридова Елена

— Да... Но ведь из лабиринта нет выхода, там только бродишь, и бродишь до бесконечности, и так может продолжаться всю жизнь... Помоги мне найти дорогу! — Юля положила голову ему на плечо.

— Я держу в руках компас и знаю, в какой стороне света твоя звезда... Ничего не бойся. Мы вместе пойдем по этому лабиринту и в конце концов найдем выход...

Как же глупо, как же нелепо, почему я все забыла? — думала Юля, вглядываясь в чистый лист бумаги и покусывая кончик карандаша. — Как было хорошо, еще тогда, до лабиринта, кажется, это было мое детство, оно было настоящее, у меня были мама и папа, я ходила в школу,

у меня были длинные светлые волосы, и мама каждое утро завязывала мне бант... Помню прекрасно всю мою жизнь, до того лабиринта, и родителей, которых я любила, и которые любили меня... Потом они разошлись... Почему все люди расходятся? Наверное, потому что они попадают в лабиринт, как попала я, и не могут выйти оттуда вместе? А сможем ли выйти оттуда вместе — я и человек, которого я люблю? Зачем он будоражит мою память? Но если я вспомню, все может измениться...

...Это лицо, оно внезапно появилось перед Юлей из темноты...

Линии словно сами ложились на белый лист...

Глаза — чуть прикрытые, с опухшими веками, тонкий нос с горбинкой, рот, слегка искривленный в ироничной гримасе. Темные короткие волосы обрамляют лицо мужчины. Из-под густых бровей через затемненные очки серые глаза смотрят тяжелым взглядом.

— Кто это? — спросил Белов, неожиданно войдя в комнату.

Юля вздрогнула, повернулась к нему.

— Я... я не знаю.

— Но ты, наверное, знаешь этого человека, если так точно его нарисовала?

— Может быть... У меня само получилось. Наверное, я где-то его видела. Он... ни на кого не похож, из тех, кого знаешь ты?

— Нет. Я никогда его не встречал. Но это — очень точный портрет. Тебе удалось передать характер. Если ты его нарисовала, значит, у тебя в жизни было с ним связано что-то. Этот человек внезапно всплыл в твоем подсознании. Скажи, что ты чувствовала, когда рисовала портрет?

Юля задумалась.

— Как будто... кто-то водил моей рукой...

— Это понятно, — сказал Белов, садясь рядом с ней. — Может быть, что-то еще? — он положил руку ей на плечо. — Он тебе нравится?

— Не знаю... Нет! — вдруг разволновалась Юля.

— Интересно, почему... — Белов провел пальцем по листку, — давай постараемся описать его. Хочешь сама попробовать?

— Боюсь, у меня ничего не получится, ведь я не психолог! — Юле так хотелось избежать сейчас этого мучительного для нее разговора.

— Я тебе помогу, — Белов снова обнял ее, — как ты думаешь, это — хороший человек?

— Не знаю...

— Погляди внимательно, о чем говорят его глаза, как ты думаешь?

— Наверное, он сердится... — сказала девушка неуверенно.

— Прекрасно. А как ты думаешь, на кого он сердится?

— Я не знаю...

— Может быть, он вообще сердитый человек?

— Не просто сердитый... Какой-то другой...

— Какой?

Юля замолчала.

— Он честный?

— Может быть...

— Умный?

— Да.

— Справедливый?

— Не всегда.

— Искренний? Давай дальше.

— Не могу. Я устала. — Она уронила на руки голову и спрятала лицо в ладонях.

— Знаешь, что мне вдруг пришло в голову? — сказал Белов. — А если тебя кто-то ищет? Вот он, например? — Белов показал на портрет.

— Меня никто не найдет, кроме тебя!

— Ты в этом уверена? Почему?

— Мне... нравишься только ты! — девушка прижалась к нему и уткнулась головой в плечо.

Белов обнял ее.

— Но ты ведь умная девочка, ты сама понимаешь, что так не бывает. Человек вдруг взял и исчез. Ты могла попасть под машину,

что ты и сделала. Ты это помнишь?

— Нет! — сказала Юля упрямо. — Я ничего не помню! Моя жизнь началась в твоей машине, и я больше ничего, ничего не хочу знать!

— А мне показалось, ты вспомнила что-то...

— Нет! Я ничего не помню, ничего! Ничего не хочу помнить! — Юля была готова разрыдаться.

— Хорошо. Мы к этому еще вернемся, а сейчас успокойся, пожалуйста. У нас с тобой вся жизнь впереди! — он посмотрел на часы, — ну-ка, пошли спать!

Белов поднял Юлю и на руках, как маленького ребенка, понес в постель. Она обвила его шею руками, прильнула губами к его губам и уже через минуту заснула, расслабленно уронив голову ему на грудь. Он неторопливо раздел ее, укрыл одеялом, она что-то невнятное пробормотала во сне.

Белов взял сигареты, телефон, вышел на кухню, но почему-то никому звонить не хотелось. Он положил телефонную трубку, задумался с сигаретой в руках.

Вот уже третий день таинственная незнакомка продолжала жить у него в квартире под именем Юли. Правда, за это время она умудрилась навести в квартире порядок, перемыла всю грязную посуду, скапливавшуюся неделями, но вела она себя по-прежнему странно. То в приливе энергии хваталась за что-то, то вдруг садилась и задумчиво глядела в пространство, то молча слонялась по квартире, от стенки к стенке, словно дикое животное, запертое в клетку, то болтала всякую чепуху... Белов беседовал с ней, пытаясь испытанными приемами пробудить ее подсознание в надежде, что что-то из ее прошлого всплывет на поверхность и будет за что ухватиться. Она охотно разговаривала с ним, отвечала на его вопросы, но говорила при этом такие нелепости, которые еще больше запутывали и без того непонятную ситуацию. Иногда она подсмеивалась над собой, а порой вдруг замолкала внезапно, погружаясь в свой собственный загадочный мир. К тому же Юля очень быстро уставала от этих бесед и засыпала на половине фразы или слова. Иногда она вскрикивала во сне, Белов обнимал ее, прижимал к себе, она успокаивалась, но не просыпалась. Вот и сейчас, еще и восьми нет, а она опять спит! Вообще она какая-то заторможенная, что вполне может быть последствием пережитого шока. Но эта заторможенность начисто исчезает, когда она оказываются рядом с ним в постели, или когда рисует свои странные картинки...

Белов понял, что все его попытки выяснить ее настоящее имя, узнать ее адрес, телефон совершенно бесплодны. Надо было что-то предпринимать, сколько могло так продолжаться? И хватит ныть и жевать сопли по этому поводу! Он решительно взял трубку и набрал номер.

— Алло! Это пара-изотерический центр "Аум-гербалайф"? — произнес он в нос, специально изменив голос. — Нет, я не ошибся! Попросите к телефону господина Джека Потрошителя, если он, конечно, не занят сейчас выпотрашиванием чьих-то мозгов! Что? Именно этим он сейчас и занят? Я подожду...

— Потрошитель слушает! — прогудел Джек в трубке. — Есть заказ?

— На сто баксов, — прогнусавил Белов.

— По дешевке не мочу, даже для друзей! — гоготнул Джек.

— Ладно. Время есть?

— Для тебя, Ленька, найду.

— Слушай, я подскачу. Идет? Надо посоветоваться. Понимаешь, не знаю, что делать... Она все спит, и спит, и спит!..

В оздоровительном центре шла очередная съемка. Джек с отвращением смотрел на монитор. Там пышная дамочка в черном платье, покрытом блестящей чешуей, вздымала пухлые руки в золотых кольцах и браслетах и говорила томным голосом: