Возвращение к звёздам

Лопухов Константин Константинович

— И не думайте тут её уговаривать! Вам надо, вы и летите куда хотите! А Леночка моя, нормальная девочка! Ей всё это не обязательно!

— Да уж, — вздохнул на это Аскар.

— Сочувствую, — в тон ему выдохнула Света.

— Я бы от такого не то что на Луну, на Марс бы пешком пошла, — поддержала Люся.

— Ладно ребята, это эмоции… — начал было Влад, но Света его перебила:

— Да здесь вообще одни эмоции. И у Ленки тоже одни эмоции, только кривые.

— Эмоции это хорошо, — отмахнулся Влад, — но я вот что хочу сказать: нас ведь отобрали в экипаж не просто так. Сколько юных геологов по всему Союзу? А предложили лететь именно тебе.

Так?

К этому моменту он уже сел рядом с Леной, а Света тихонечко и безропотно уступила ему место. Лена же просто молча кивнула. Увидев это, Влад продолжил:

— Значит есть в тебе что-то такое, чего нет в других. Что-то, что необходимо именно для первого пионерского экипажа. Потом, когда тебе предложили лететь?

— Ну… где-то в январе… после Нового года…

— Тогда всем дали… ну… типа досье на весь экипаж и спросили: "Полетишь ли ты с этими людьми?". Так ведь было, ребята?

Все активно закивали, даже Джон.

— И мы все согласились. Каждый из нас решил, что можно лететь с этими ребятами. И каждый решил, что тебе можно доверять.

Он приобнял Лену за плечи. Рука наткнулась на силиконовую конструкцию интерфейса протеза, Влад в первый момент замер, но в следующее мгновение слегка прижал девочку к себе. Совсем чуть-чуть.

— Вы обратили внимание как мы быстро сработались? И вообще, как будто давно уже знаем друг друга? — продолжил он и снова обратился к Лене: — Так что мы всё о тебе знаем. И как ты руку потеряла, и про все твои приводы[3]… И мы тебе доверяем.

— Я сама себе не доверяю… — всхлипнула Лена.

— А может, тебе и надо полететь, чтобы научиться доверять себе? — неожиданно спросила Света.

Лена снова всхлипнула и посмотрела на неё с надеждой, а Влад вздохнул и выложил свой последний аргумент:

— И ещё. Мы уже сложились как экипаж. Очень хороший экипаж. Там в Диораме мы очень хорошо отработали…

— Ну да… особенно я… как куль с… картошкой… — Лена уже не сдерживала слёзы.

— Иногда надо быть очень смелым и дисциплинированным, чтобы позволить другим помогать себе. Так вот, мы уже экипаж. И если ты уйдёшь, конечно, тебе найдут замену, но каждый будет смотреть на новенького и каждый раз думать: "А как бы было, если бы на его месте была Лена?". Это ослабляет экипаж. Очень сильно ослабляет.

— А ты будешь смотреть на Луну и думать: "Я могла бы быть там. Могла бы, но соскочила. И не по трусости, а потому что просто психанула.". Это очень обидно, — добавила ещё одну, очень важную мысль Люся.

Лена подняла заплаканное лицо:

— И вы, после всего того, что прочитали про меня, после того, что я вчера устроила на ВДНХ, считаете, что мне можно доверять? Что я не подведу?

— Да, — решительно ответил за всех Аскар. — Ну а закосы, они есть у каждого. Просто будем подробнее за тобой приглядывать.

После этого Лена по настоящему расплакалась.

А Джон смотрел на всё это и никак не мог побороть удивление. В США всегда умели работать командой. Америка вообще сильна командной работой. Но там команда всегда собиралась для выполнения конкретной миссии, а каждый член команды был просто функцией. Если что, замена в команде происходила легко и незаметно. Вчера был один, сегодня на его место пришёл другой. "Привет! — Привет!", познакомились, новичок занял опустевшее рабочее место и команда работает дальше, словно ничего не случилось. Даже тренинг такой есть, "Слабое звено" называется. Там после очередного испытания вся команда тайным, а то и явным голосованием решает: Кто ослабляет

группу и кого надо заменить. И там, в его родной Америке, Лена уже вчера паковала бы чемоданы домой, хотя, если честно, то после всего случившегося и услышанного он уже не был уверен, что это было бы правильно. Именно поэтому, а не только из-за инструкций, которыми его снабдили в Госдепе, он только что проголосовал на Совете экипажа за доверие к Лене. И вот сейчас он видел, что экипаж стал для каждого из этих мальчишек и девчонок, его ровесников, чем-то большим, чем просто бригада из случайных людей, которую собрали для конкретной работы. Здесь всех искренне заботила судьба "слетевшей с нарезки" Лены и все были готовы нести дополнительную ответственность и дополнительные заботы, чтобы оставить её в экипаже. Ситуация в США абсолютно немыслимая. И что самое удивительное, Джон вдруг понял, что и в нём что-то изменилось! И хотя он всё время, пока шло обсуждение, сидел и молча наблюдал, ему тоже было не безразлично, что случится с Леной! Она тоже стала для него чем-то большим, чем просто человек, выполняющий часть общей работы. Это было очень необычно.

Коридор возле класса 28 лунной

— …конечно, конечно, что бы они там не решили, мы её уговорим, — звучал Шустрый. Вроде тихо, но так, чтобы Ник Никыч хорошо его слышал. — Тем более, что карьера девочке не нужна. Был бы парень, тогда…

— То есть как не нужна! — взвилась Александра Васильевна. — Да она у меня такая умница! Да она…

Дамочка задохнулась от возмущения, не в силах сказать и слова. И тут в разговор вступил Ник Никыч, который правильно понял намёк коллеги:

— Ну… Вы должны понимать, что эта ситуация, когда девочка согласилась лететь, а после первого же испытания дала задний ход, будет отражена в её трудовой биографии. И, как следствие, чтобы получить назначение на минимально ответственную должность, ей придётся долго и упорно доказывать, что ей можно доверять.

Дамочка шумно захлопнула рот. Тень мужа попыталась прийти ей на помощь:

— Но она всего лишь ребёнок!

— Весь экипаж её ровесники, но они же летят, — равнодушно пожал плечами Ник Никыч, возвращаясь к беседе с американцами.

В общем, дальше понадобилась всего пара минут рассуждений о психической травме из-за отказа от полёта, которую обязательно надо курировать, иначе девочка пойдёт в разнос, но это уже ваши проблемы… и Шурочка тихо спросила Ник Никыча: Правда ли, что в космосе так опасно?

— Неужели вы думаете, что мы можем послать детей туда, где они на самом деле могут убиться? — вопросом на вопрос ответил Ник Никыч. — Да и на дворе сейчас не XX век, корабли сейчас совсем другие.

— И команда у них отличная, — влез Ахметов, — отбирали лучших, по всему Союзу.

— И по всей Америке, — вставил своё веское слово американский посол.

От этих слов железная решимость в глазах Шурочки сменилась некоторым интересом. После этого дежурный вопрос: "Зачем же вы вчера их так пугали?", был чистой формальностью, равно как и разговор Шурочки с дочерью, который завершился демонстративным вздохом и родительским благословением: "Ты девочка у меня умная, решай сама…".

Столовая Дворца пионеров, три часа спустя

За одним столом сидели… Николай Сидоров, чьи полномочия начальника экспедиции только что блестяще подтвердил Совет экипажа, Ахмет Ахметов, руководитель Кружка юных космонавтов при Московском дворце пионеров и Вениамин Шустрый, главный психолог Дворца пионеров.