Возвращение колдуна
Шрифт:
Мне показалось, что улица ожила. Прошло некоторое время, прежде чем я осознал, что означает серо-коричневое бушующее море, которое надвигалось на нас.
Это были крысы. Сотни, тысячи крыс, которые приближались к нашей карете со злобным писком. Их твердые как сталь когти издавали ужасающий скрежещущий звук. С влажных клыков маленьких хищников стекала слюна, а черные глаза-бусинки кровожадно поблескивали от предвкушения добычи.
Эти серые твари были везде. Крысы всевозможных видов и величины, старые и молодые, размером с мышь и почти такие же, как терьер. У них были такие острые зубы, что они с легкостью могли откусить человеку руку. Я с ужасом увидел,
Крысы наступали! Они хлынули, словно серо-коричневая волна, из окон подвала и водостоков и заполонили всю улицу. Эта многотысячная бурлящая армия, покрытая грязной всклокоченной шерстью, быстро, и неотвратимо приближалась к нам. За несколько секунд до того как они поравнялись с нашей каретой, бурный поток разделился на два рукава, и теперь казалось, будто живое море из серых тел омывает остров со всех сторон. Бедные лошади в испуге встали на дыбы. Одна из них упала, запуталась в поводьях и уже не смогла подняться, потому что злобные грызуны тут же накинулись на нее. Вторая лошадь в отчаянии заржала и стала рваться из кожаных ремней упряжи, которые ее держали, но все закончилось тем, что она перевернула карету. Наполненный ужасом, крик леди Одли потонул в предсмертном ржании лошадей и грохоте переворачивающейся кареты. Рольф попытался дотянуться до вожжей, но сразу же скорчился от боли, когда в его ногу впились десятки острых как бритва зубов.
К сожалению, масштабы этого нашествия мы с Говардом осознали слишком поздно, когда уже были окружены армией агрессивных серых хищников. Несколько секунд крысы ждали, пока замкнется смертельное кольцо, а потом начали набрасываться на нас.
У меня сложилось впечатление, что животные получили чей-то безмолвный приказ. Они наступали на нас почти в боевом порядке — дружно, напористо, с какой-то отчаянной решимостью. Казалось, весь мир состоял теперь из серо-коричневой шерсти, острых когтей и щелкающих зубов. Охваченный безотчетным страхом, я поднял шпагу вверх и стал размахивать ею вокруг себя. Несмотря на то что каждый мой удар попадал в кого-то из грызунов, толку от этого было мало, потому что на место каждой убитой или раненной мною крысы прибывало еще десять.
Рядом со мной, словно обезумев от всего происходящего, закричал Говард. Я увидел, что десятки крыс гроздьями повисли на его плечах и ногах, и подумал, что по какой-то причине атака злобных тварей сосредоточилась на мне и Говарде.
Я снова вскочил, стряхнул крысу со своего плеча и сбросил еще двух или трех, вцепившихся в мои волосы и куртку, и поспешил к Говарду. Мое сердце бешено забилось в груди, когда я увидел, как под напором крыс он упал на землю. Я опустился на колени рядом с ним и начал голыми руками отбрасывать крыс в сторону. Две или три твари успели укусить меня, но, странное дело, в этот раз их атака была вялой, а через несколько секунд они и вовсе бросились врассыпную. Я повернулся к Рольфу и увидел, что крысы, напавшие на него, тоже разбежались в разные стороны, оставив его в покое. Не успел я прийти в себя, как серые хищники исчезли из нашего поля зрения.
Внезапно наступила тишина.
Атака крысиной армии не просто остановилась на некоторое время — она вообще прекратилась: крысы ушли. Все эти отвратительные животные разбежались кто куда в течение нескольких секунд, пока я осматривался, подбираясь к Говарду. Кое-где на улице валялись мертвые или раненые особи, которые пищали от боли, но вся огромная крысиная армия ушла так быстро, как будто ее никогда и не было.
— Карета, — простонал Говард. — Что с леди Макферсон?
Я
Словно чья-то ледяная рука провела по моей спине и сдавила мне горло. Я испытал настоящее потрясение, увидев поломанные стенки, разбитую в щепки дверь, осколки стекла, воткнувшиеся в мягкую обивку кареты. Все здесь было в крови, а несколько мертвых крыс лежали с вывихнутыми лапами. Но не это было самым страшным. Больше всего меня поразила мысль о том, что леди Макферсон, может быть, тяжело ранена или мертва.
Но ее там не было. Леди Одли Макферсон исчезла.
Чья-то рука легла на мое плечо. Оглянувшись, я увидел израненное лицо Рольфа.
— Малыш, с тобой все в порядке? — озабоченно спросил он.
Я кивнул, хотя еще сам толком не разобрался, ранен я или нет, потому что времени для этого у меня не было. Понурившись, я отвернулся от кучи обломков. К нам приковылял Говард, и я увидел, что он так же, как и я с Рольфом, отделался царапинами и несколькими небольшими ранами. «Естественно, — подумал я, — ведь нападение на нас было обычным отвлекающим маневром. На самом деле ловушку подготовили для леди Одли. Но кто это сделал?»
— Что случилось? — спросил Говард, тяжело дыша. — Где леди Макферсон?
Я хотел ему ответить, но не успел, так как в этот момент мой взгляд устремился на противоположную сторону улицы, где появился чей-то силуэт. Он стоял там уже несколько секунд, и я сначала подумал, что это рыжеволосый парень, который передал мне письмо.
Но это была женщина. Она незаметно вышла из переулка, очень быстро и бесшумно, словно привидение, и затаилась в тени, наблюдая за улицей. Она стояла неподвижно, словно статуя, изготовленная только с одной целью — насмехаться над тем, кто был оригиналом, с которого она была высечена.
Казалось, она была вполне нормальным человеком — стройная молодая женщина, облаченная в светло-зеленую полупрозрачную тогу, сквозь которую угадывались мягкие линии ее прекрасного тела. И только голова отличала ее от обычного человека.
Это вообще была не человеческая голова: на миниатюрных, слегка покатых плечах возвышался белый череп огромной крысы! Несколько секунд я пристально смотрел на нее, в одинаковой степени ошеломленный ее страшным видом и заколдованный им. Вдруг девушка с крысиной головой подняла руку и направилась ко мне, все время поглядывая на разбитую карету. В ту же секунду я сбросил с себя оцепенение и рванулся назад, однако тут же споткнулся и распростерся на мостовой. Одна крыса с писком убежала прочь, когда я чуть не задавил ее, но при этом все же умудрилась укусить меня за руку. Женщина с крысиной головой издала тихий, похожий на писк звук.
Она приближалась. Мне показалось, что пронизывающий взгляд ее темных глаз впился в меня, а руки, по-прежнему затянутые в те же ужасные перчатки, в которых она была прошлой ночью, как-то странно начали двигаться.
Я услышал звук, который сначала принял за человеческий крик. Он сопровождался ужасным скрежетом и царапаньем, а затем и отвратительным шорохом, как будто бесчисленное множество маленьких тел терлись друг о друга. Я резко повернул голову, чтобы посмотреть на источник этого ужасного звука.