Возвращение колдуна
Шрифт:
— Господин! — Раоуль опустил взгляд, низко поклонился и явно испугался, когда увидел кровь на одежде Некрона. — Вы ранены, господин!
Некрон раздраженно отмахнулся.
— Сейчас это не имеет никакого значения, Раоуль, — сказал он. — Я ухожу. И пока меня не будет, за безопасность крепости отвечаешь ты.
— Вы… уходите? — переспросил Раоуль дрожащим голосом, нервно теребя рукой полу сюртука. — Но ведь вы только что…
— Я должен сделать это, — отрезал Некрон. — Я выяснил, где прячется сын колдуна. Теперь я пойду и сделаю то, что требует клятва, которую принесли еще наши предки. Сын Андары должен умереть.
—
— Другого? — Некрон хладнокровно улыбнулся. — Кого-нибудь вроде Шеннона, Раоуль? — Он покачал головой. — Нет. Я уже однажды совершил ошибку, недооценив Роберта Крэйвена. — Он немного помолчал, чтобы придать своим словам надлежащий вес, затем выпрямился, указал на мерцавшую тусклой позолотой дверь в другом конце комнаты и твердо сказал: — Я должен идти сам.
Взгляд Раоуля нервно скользнул по двери. Он пару раз сглотнул. Страх, который он испытывал, легко читался на его лице. Но это был страх не перед Некроном или силой, которую тот представлял, а страх перед тем, что поджидало всех, кто оказывался за этой дверью.
— Вы хотите… идти один? — запинаясь, спросил он, и его кадык быстро задвигался вверх-вниз по горлу.
— Не совсем, — сказал Некрон. — Меня будут сопровождать десять самых храбрых воинов. Ты сам отберешь их, пока я буду заниматься необходимыми… приготовлениями.
— Только десять? — воскликнул Раоуль. — Может, было бы лучше, если…
— Только десять, — отрезал Некрон. — А теперь иди. И найди мне самых лучших людей, которые у тебя есть. Я жду их здесь через час.
Раоуль смиренно кивнул, опустил голову и удалился, медленно пятясь вместе с сопровождавшими его двумя молчаливыми воинами. Но прежде чем покинуть комнату, он еще раз поднял глаза и посмотрел на своего господина. То, что он увидел, заставило его побледнеть.
Некрон стоял спиной к нему, в заклинающем жесте протянув руки к двери. Бесформенный предмет, висевший на месте замка, начал пульсировать.
«Он бьется, — содрогаясь от самого зрелища, подумал Раоуль. — Бьется, как огромное живое сердце».
Всю вторую половину дня было пасмурно. Серый туман навис над городом, и, как всегда, когда нетерпеливо ждешь чего-то определенного, время жестоко тянулось, словно густой сироп.
В Лондон я прибыл только вчера ночью. Позади остались четыре недели путешествия на корабле, на котором я пересек океан, и один день езды из Саутгемптона в Лондон. После ужасных событий в Инсмаусе я просто долженбыл увидеть Присциллу. Дух ведьмы Лиссы, которая долго владела ее телом, был окончательно уничтожен моим отцом. А вот уговорить Говарда возвратиться в Лондон оказалось не так-то легко, и лишь моя сверхъестественная сила убеждения помогла мне сделать это. В конце концов он согласился, но при условии, что поедет на три дня раньше меня. Для того чтобы, как он выразился, подготовить все к моему приезду.
Шеннон и Рольф остались в Аркаме. Шеннон заперся в своей комнате в университете и не хотел больше никого видеть. Я очень хорошо понимал молодого человека: слишком много обрушилось на него в последние дни. Ему нужно было время, чтобы все обдумать и справиться со своими сомнениями и страхами. Рольф пообещал присмотреть за ним.
В Лондон я прибыл на день раньше. Благодаря попутному ветру
Присцилла была в Лондоне! От одной этой мысли я радовался как ребенок. Но мой восторг по поводу скорой встречи оказался преждевременным: доктор Грей всю первую половину дня таскал меня по разным лондонским инстанциям. Они с Говардом успели все подготовить, позаботившись о необходимых бумагах, которые требовались для моего окончательного вступления в наследство, доставшееся от отца. Таким образом, мне пришлось несколько часов заниматься тем, чтобы поставить несметное количество подписей, тысячи раз поклониться перед мелкими чиновниками и столько же раз ответить на глупые вопросы.
Единственным утешением была мысль о том, что после удачного завершения этой канители с юридическими тонкостями даже для самых тупых британцев я буду сыном Родерика Андары. Мой отец как колдун ни в какой картотеке, естественно, не фигурировал, зато он был довольно состоятельным гражданином.
На улицах Лондона таял последний снег, когда мы с доктором Греем покинули Королевское британское ведомство по охране здоровья и снова сели в экипаж. Белоснежное покрывало, застилавшее город с утра, превратилось в заштопанный ковер из слякоти и коричневой грязи. В этом году зима никак не хотела отступать, но сегодня, 15 мая 1885 года, она наконец-то была побеждена. Мне было зябко. Моя одежда стала влажной и тесной, хотя я достал ее из чемодана только сегодня утром. Даже жаркий огонь, всю ночь горевший в камине моего номера в отеле, не смог окончательно изгнать сырой холод.
Одной рукой я приподнял обитый мехом ворот, а другую руку спрятал в карман. Несмотря на это, я все равно дрожал от холода.
— Слишком много старого доброго скотча или слишком много молодых английских девушек? — улыбаясь, спросил доктор Грей.
— Слишком мало хорошего американского сна, — мрачно ответил я, уткнувшись в воротник.
Однако сарказм, который я хотел вложить в свои слова, не достиг цели. Вдобавок ко всему мои зубы начали стучать всякий раз, когда экипаж, явно без рессор, подпрыгивал на каждой выбоине или кочке. Наглые усмешки Грея все больше раздражали меня, и я едва сдерживал себя, чтобы не накричать на него. Если и было в этой жизни что-то, выводившее меня больше, чем ограниченные чиновники или заклятые враги, которые мечтали уничтожить сына Родерика Андары, так это люди, подобные Грею. Человек, который начинал свой день еще до восхода солнца и при этом сохранял хорошее настроение, излучая благодушие, вызывал во мне протест.
Доктор Грей был, наверное, самым ярким представителем этого типа людей. Ему мало было вытащить меня из кровати еще до завтрака. (Обычно я завтракаю ближе к девяти, и все другие вмешательства до восьми рассматриваю как умышленные телесные повреждения.) Нет, он даже не мог удержаться от улыбок и шуток в течение всего суматошного дня, который отнял у меня последние силы. Мне все время казалось, что Грей вот-вот лопнет от своего хорошего настроения.
Я готов был задушить его, если бы не страшная усталость: ведь мне не удалось поспать и трех часов.