Возвращение колдуна
Шрифт:
— Что с вами?
Голос Торнхилла прозвучал так отчетливо, как будто он крикнул мне прямо в ухо, тем не менее его слова не доходили до моего сознания. Я понял, что перед моим сознанием вновь появилась непреодолимая стена. Она стояла между миром и моими мыслями, и от нее отскакивало все реальное, осязаемое и настоящее, создавая место для сумасшествия, которое ледяными руками рылось в моем разуме.
— Крэйвен! — громко позвал меня Торнхилл. — Что с вами?
Словно сквозь колышущуюся пелену тумана и злых теней я увидел, как он повернулся ко мне и сделал шаг в мою сторону. Но затем неожиданно остановился, заметив что-то
— Ничего! — простонал я.
Одно это едва слышно произнесенное слово стоило мне огромных усилий. Я начал дрожать. Силы вытекали из меня, как вытекает кровь из открытой раны, обрекая человека на бессилие и смерть. Я хотел предупредить инспектора, крикнуть ему, чтобы он развернулся и как можно быстрее бежал отсюда. Прочь от часов! Но я час за часом блуждал по равнине и не мог остановиться, чтобы дать себе хотя бы несколько минут передышки. Почва под ногами была такой зыбкой, что я боялся задержаться на одном месте дольше, чем на короткое мгновение, иначе тут же начинал грузнуть в проклятом черном болоте. Не в силах пошевелить даже пальцем, я не мог приблизиться к Торнхиллу, чтобы оттянуть его от часов.
— Не заходите… вовнутрь, — простонал я. — Ради Бога, инспектор. Не нужно туда идти…
Обессиленный, я беспомощно упал на пол, но даже не почувствовал, что разбил в кровь лицо.
Торнхилл тут же подскочил ко мне, поднял и встряхнул за плечи.
— Проклятие, Крэйвен, что случилось? — прошипел он.
— Туда… нельзя, — прохрипел я.
Мои мысли окончательно запутались; перед глазами стояла серая пелена, и от внезапного головокружения я едва понимал, что происходит вокруг. Наверное, я опять бы завалился, если бы Торнхилл не поддерживал меня. Мне показалось, что лицо инспектора расплылось, превратившись в аморфное белое пятно, глаза провалились, и теперь вместо них зияли черные, лишенные света впадины, из которых мне ухмылялось безумие.
Затем лицо Торнхилла вновь изменилось. Его черты стали тоньше, моложе и приобрели мягкую женственность. Теперь этот облик напоминал мне единственного человека, которого я когда-либо любил. Но это продолжалось только одно мгновение: образ вновь распался, и на поверхность вышло ужасное существо — отвратительная, извращенная карикатура на человека, воплощенная насмешка над Присциллой. Проклятый шоггот, появившийся в моем доме в образе Присциллы!
Именно это существо преследовало меня, когда я прошел через врата, чтобы скрыться в потустороннем мире. Вместе со мной монстр ворвался в магический туннель, который начинался в часах моего отца и заканчивался в мире ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ. Однако во время нашего падения через вечности что-то произошло и мы прибыли в мир происхождения шоггота на некотором расстоянии друг от друга. Пространственном или временном — точно я не мог сказать. Но шоггот был здесь, он видел и слышал меня и вновь начал преследовать. Похоже, он собирался догнать меня, чтобы завершить то, что ему не удалось в библиотеке моего дома…
Из моей груди вырвался истошный крик, когда я на одно мгновение перешагнул границу безумия и увидел, что мир вокруг меня превратился в кошмар из черно-серой паутины и страха. Я вопил от леденящего душу страха, понимая, что не в силах преодолеть панику. Тогда Торнхилл, недолго думая, грубо схватил меня за плечи и залепил мне подряд шесть хлестких пощечин.
— Вы
Сбросив его руку со своего плеча, я выпрямился и кивнул. Затем отрицательно покачал головой.
— Ага, — не спуская с меня глаз, произнес Торнхилл. — И что это означает?
— Я… в порядке, — сказал я. — Я так думаю.
Взгляд Торнхилла помрачнел.
— Почему вы не хотите, чтобы я проходил через эту дверь? — спросил он. — Будет лучше, если вы сейчас же расскажете мне всю правду, ведь я все равно выясню ее. Я натравлю на ваш проклятый дом весь Скотленд-Ярд, а особенно на… так называемую библиотеку, если это потребуется.
Я хотел уже ответить, но не успел.
Через открытую дверь до нас донеслись жуткие звуки. Вначале это было похоже на отдаленный вой волка, заглушаемый ветром и искаженный пустотой. Но затем страшное завывание перешло в пронзительный, какой-то изломанный, чужой звук, принадлежавший существу неведомого нам мира. Это был невообразимо дикий и враждебный крик, в котором явственно звучала вековая злоба на всех и вся.
Торнхилл побледнел. Его глаза расширились, губы начали дрожать, и он, не сказав ни слова, повернулся к часам. Его словно застывшие движения казались неестественными.
— Нет! — в отчаянии прохрипел я. — Не идите туда, Торнхилл!
Но даже если он и услышал мои слова, то никак не отреагировал — или просто не смог отреагировать. Медленным шагом, будто им управляла беспощадная невидимая сила, инспектор направился к часам. Я вскочил, бросился к нему и попытался оттянуть его назад. Не удержавшись, я посмотрел внутрь часов. То, что я увидел, заставило меня замереть: стены и пол исчезли, а там, где недавно была тайная библиотека моего отца, теперь простирался мир ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ. Мир, который погиб двести миллионов лет назад. Я успел заметить, что в одном месте, пока еще далеко от нас, поверхность почвы зыбилась и подрагивала, напоминая потрескавшуюся кожу огромного отвратительного зверя. Черные волны тревожно колебались, и в их движении ощущалась какая-то болезненность.
В этом колебании улавливался определенный ритм, но его нельзя было назвать содроганием в обычном смысле слова. Страшная черная живая масса дрожала так, будто что-то ползло прямо под поверхностью почвы, — медленно, тяжело, но целеустремленно и неотвратимо. Что-то громадное и невероятно сильное…
— О Боже, Крэйвен, — что это?
Торнхилл так сильно сжал мое плечо, что я вскрикнул от боли и отбросил его руку в сторону. Но он даже не заметил этого и продолжал смотреть на ужасную картину, сопровождавшуюся странным колыханием почвы. Нечто ужасное, ползущее под зыбкой трясиной, направлялось к нам.
— Что это, Крэйвен? — со стоном повторил Торнхилл.
Мне показалось, что теперь не я, а он балансирует на грани безумия.
А черные пористые волны постепенно приближались. Темное, очевидно, бесформенное тело настойчиво пробивало себе дорогу сквозь вязкую субстанцию… Затем последовал беззвучный взрыв. Черная трясина вздрогнула, будто внутри нее разорвалась минометная граната, и от могучей силы разлетелась клочьями. Ошметки мерзкой грязи величиной с кулак выстрелили в нас, забрызгали ковер и стены, оставляя за собой длинные черные следы, как от крови.