Возвращение Ктулху
Шрифт:
Знаменитый «Некрономикон» Лавкрафта — тоже дань детству. Безумный поэт Альхарезд, как вы помните, — мальчишеский псевдоним Говарда. Грозные божества — наследие арабской культуры, 1001 ночи, горячечных грез восточной поэзии и жутковатого пантеона древних египтян. Автор пользуется именами, освященными пылью древности, чтобы придать своим фантазиям плоть, сделать их весомыми. «Как вы Ктулху назовете, так оно и поплывет…» Кстати, этот вопрос поднимался в исследованиях творчества Александра Грина. Если бы Гарвеев, Ассолей и Дэзи заменить на Григориев, Настенек и Васяток, текст бы выцвел, потерял свою «невзаправдашность» — а поверить в чудо на соседней улице куда труднее, чем в целый мир чудес. А еще Лавкрафт и Грин были похожи — оба высокие, сухопарые и некрасивые, с лицами, скомканными
В последние годы жизни удача снова отвернулась от писателя. Его зрелые рассказы оказались слишком сложны для публики, пришлось вернуться к черновой журналистской работе. В 1932 году умирает любимая тетя Лавкрафта, миссис Кларк, вместе со второй тетей он переезжает в убогое, бедное жилище, и это угнетает писателя. В 1936 году кончает с собой Роберт Говард, один из самых близких друзей. Его смерть ввергла Лавкрафта в депрессию, к тому же выяснилось, что он неизлечимо болен. Рак кишечника — неприятная штука. И в наши дни вопрос о прогнозе оказался бы сложен, а в то время шансов не оставалось. Зиму 1936/37 года Лавкрафт мучается от болей и нарастающего истощения, у него не хватает денег ни на лекарства, ни на диетическое питание. 10 марта 1937 года он попадает в больницу имени Джейн Браун, где и умирает спустя пять дней. Хотелось было написать «отдает Богу душу», но это сомнительная истина — скорее всего беспокойный дух Лавкрафта дремлет где-нибудь в Марракотовой бездне, рядом с безымянным и нелюдимым морским чудовищем…
Ученики писателя Август Дерлет и Дональд Уондрей решили почтить память наставника и выпустили первую книгу его рассказов в твердой обложке. Сборник назывался «Аутсайдер и другие рассказы» и неожиданно встретил теплый прием у читающей публики. Прошло каких-нибудь двадцать лет, и фантастика вошла в моду, ее стали почитать и ценить наравне с «серьезной» классической литературой. Произведения автора находили все больше поклонников и последователей. Основатели жанра «романа галлюцинации» и «готического романа», адепты «потока сознания» и рядовые любители ужастиков смаковали и до сих пор смакуют чистилище и преисподнюю миров Лавкрафта.
Сборник «Возвращение Ктулху» состоит из произведений писателей, в чьих работах заунывный голос чудовища встретил отклик. Для одних древний монстр стал поводом для насмешки, другие всколыхнули трясину первобытного страха и создали ремейки, по качеству не уступающие оригиналу, третьим удалось адаптировать чудище среди петербургских реалий, а для кого-то имя Ктулху оказалось лишь точкой опоры в океане безудержной фантазии. Часть вещей написана в стиле ретро, воссоздавая тени былого. Серый туман и кладбищенский холод — вот та атмосфера, в которую вам предстоит погрузиться, уважаемые читатели. Редкие искры черного юмора только подчеркнут мрак истинного хоррора.
Герой рассказа Карины Шаинян — латиноамериканский учитель, невольный убийца своей ученицы. Спасаясь от мук совести, он едет учить индейских детишек в глухую деревню посреди джунглей. Находит там нищету, опухшего от пьянства священника и странных монахинь, верящих одновременно в коммунизм и древних индейских богов. И вскоре понимает, что стал игрушкой судьбы, маленькой щепкой в бурных водах королевы рек Амазонки. Чем дальше, тем больше повествование теряет логику, превращается в закрученный по спирали лихорадочный сон, учитель пробует проснуться… и финал рассказа с точностью до запятых ложится в законы жанра.
«Дагор» Марии Галиной, пожалуй, самое «каноническое» произведение в сборнике. Великолепная стилизация под «ужастики» прошлого и даже позапрошлого веков, перекличка не только с Лавкрафтом, но и с Эдгаром По, и с Хаггардом, и даже с Агатой Кристи. Черная Африка, маленькая больничка белого миссионера, таинственный пациент, к которому отказываются подходить санитары-негры,
«На Васильевский остров я приду умирать ». Ужас струится по жилам стылой невской водой, когда понимаешь, что в Петербург явилась «Царица вод и осьминогов». Елена Хаецкая сумела адаптировать Ктулху к российской реальности так адекватно, что волей-неволей верится — не Лавкрафт создал чудище, а оно само вылупилось из бездонных петербургских болот. Жутковатая реальность слишком похожа на правду — мало кто из петербуржцев никогда не встречался с тенями на улицах города, мало кто не верит — на самом деле есть и второй, невидимый обычному взору город. И что бы ни говорил главный герой, никакие инопланетяне тут не при чем — это всего лишь серый туман порождает безудержные галлюцинации — кому страсти, кому спасение, кому и конец мира — бысть Петербургу пусту. Тени города видели Достоевский и Грин, Шефнер и Логинов. И Елене Хаецкой удалось «талантливо грезить» — если повесть Галиной ближе всего к Лавкрафту «по букве», то «Царица вод и осьминогов» написана полностью в духе Императора Иллюзий.
Вместе с героями Шимуна Врочека мы садимся в подводную лодку и опускаемся на дно моря. Траурная тень «Курска» словно бы закрывает за нами люк. Из ниоткуда, как заезженная пластинка, повторяется и повторяется песня:
Весенние ветры умчались куда-то, Но ты не спеши, подожди-и, Ты только одна-а, одна виновата, Что так неспокойно в груди-и.Советским морякам не положено верить во всякое мракобесие, никаких суеверий, особенно на атомной подводной лодке. Им хватает естественных причин для беспокойства: текут котлы, погнули перископ, у найденных в затонувшем батискафе мертвых коллег — совершенно живые лица, даром что трупы пролежали семь лет под водой. И какой бы страшный приказ ни стоял перед ними — «на то мы и советские моряки».
«Больничный аист» Николая Калиниченко — одна из самых неоднозначных вещей в сборнике. Для прямолинейного «хоррора» она слишком фантастична, философична и поэтична. И читается словно сказка — в духе Андерсена, Гофмана или Петрушевской. Автор раскрывает подоплеку присловья «детишек приносят аисты» — вот вы когда-нибудь задумывались, почему именно аисты? А Николаю удалось найти настолько правдоподобную разгадку этой тайны, что мороз пробирает — а вдруг меня тоже слепили из глины синие обезьяны и однажды большая птица постучится клювом в стекло, дабы забрать меня в родное болото…
Необычное блюдо приготовил для читателей Владимир Аренев. Рассказ «Вкус знаний» придется особенно по вкусу, простите за каламбур, студентам и их наставникам. Вещь саркастическая, сатирическая и ядовитая, написанная слишком издевательски, чтобы читаться серьезно, и слишком хорошо, чтобы быть анекдотом… Всем правителям, даже Темным Властелинам, время от времени нужны образованные люди, хоть с какими-то знаниями в голове… как вы думаете, ЗАЧЕМ?
И наконец, миниатюра Василия Владимирского «Второй шанс» с вероятностью содержит в себе изящную разгадку, ради чего был затеян этот сборник. Мало приносить жертвы, произносить Слова на Древнем языке и до дыр зачитывать «Некрономикон». Нужно, чтобы имя Господина звучало из миллионов уст, звучало искренне, страстно и горячо… И тогда Ктулху наконец заворочается в своей бездне, под толщей вод, зашевелит щупальцами и всплывет на поверхность, чтобы сказать Земле: «Доброе утро!» Хотите увидеть древнее чудище воочию — читайте сборник, читайте внимательно… Ктулху и Лавкрафт слушают вас!