Возвращение лорда Гленрейвена

Бэрбор Энн

Джем усмехнулся, надевая панталоны и сюртук из ткани тончайшей выделки. Их, возможно, не наденешь на званый обед, но они модны и хорошо сшиты. К счастью, они были ему еще впору, и он смог одеться без посторонней помощи. Он вспомнил, как служил камердинером у Чада Локриджа, вспомнил тяжелые времена, когда он выполнял самую черную работу в портняжном заведении. Без сомнения, он мог бы сам быть своим камердинером, за исключением лишь стирки и глажки.

Он тихонько насвистывал, повязывая галстук и закрепив его маленькой изумрудной булавкой, доставшейся ему от отца. Это была одна из немногих драгоценностей, которые его мать увезла из Рейвенкрофта, и он упрямо отказывался

продать ее даже в самые тяжелые годы.

Он поклонился своему отражению в зеркале и, взмахнув рукой в небрежном приветствии, покинул покои.

Внизу Клавдия, войдя в Изумрудную гостиную, с облегчением увидела, что она одна. Реддингеры не появились за завтраком, подносы отнесли им в комнаты, но они наверняка спустятся к обеду.

Клавдия вздохнула. Предстоящие дни и так будут достаточно трудными для Гленрейвена – да и для нее самой – и без гнетущего присутствия Томаса и Розы. Впрочем, она не сомневалась в способностях Джема справиться с этой надоедливой парочкой. При мысли о задаче, которая стояла перед ней, сердце ее панически сжалось, хотя в управлении конюшнями его светлости и в будущем не должно быть ничего, что могло бы испугать ее. Она будет всего лишь продолжать то, что с успехом делала почти два года. В любом случае, она, скорее всего, не задержится здесь.

Эта мысль испугала Клавдию. Когда она в первый раз потребовала, чтобы Гленрейвен поставил ее управлять конюшнями, она рассматривала эту должность как синекуру. Ее любовь к Рейвенкрофту все еще была движущей силой ее жизни, и она хотела бы остаться здесь навсегда, если уж не хозяйкой, так хотя бы служащей.

Но теперь… Мысль о продолжительном пребывании в непосредственной близости от Гленрейвена смущала ее, но почему-то мысль о появлении на сцене его будущей невесты наполняла ее сильным желанием оказаться где-нибудь в другом месте. Да, она будет старательно откладывать из щедрого жалованья, которое назначил ей его светлость, и при первой же возможности обзаведется собственными конюшнями – подальше от Глостера и Рейвенкрофта. Не может быть, чтобы в Англии не нашлось такое же красивое, гостеприимное и умиротворяющее место, как Рейвенкрофт.

К своему отчаянию, она почувствовала, как к глазам подступают слезы, и в раздражении смахнула их. Услышав легкий шорох за спиной, она резко обернулась, и сердце подскочило у нее в груди.

На пороге, в небрежно-элегантной позе, стоял самый красивый мужчина, которого когда-либо видела Клавдия.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Если Джем Дженуари был привлекателен в грубой одежде подручного на конюшне, растерянно думала Клавдия, и в мрачной форме дворецкого, то в панталонах, плотно облегающих мускулистые бедра, и в превосходно сшитом сюртуке, подчеркивающем его благородную осанку, он был просто великолепен. Он прошел к ней через комнату и легко поцеловал кончики ее пальцев.

– Добрый вечер, миссис Кастерс, – самым почтительным тоном сказал он. Его глаза цвета сумерек, однако, сверкали явным ожиданием одобрения, когда он покружился, чтобы дать ей осмотреть себя. – Что вы скажете о превращении?

Клавдия громко рассмеялась:

– Это просто потрясающе, милорд. Вы затмеваете всех нас.

Он пробежал взглядом по ее небесно-голубому шелковому платью, отделанному лентами того же цвета, но более темного оттенка. Ее декольте, хотя и не очень смелое, было несколько откровеннее, чем на других ее платьях, и Клавдия долго думала, прежде чем решиться надеть его.

– «Затмеваете» – не совсем верное слово, миссис Кастерс.

Клавдия почувствовала, как вспыхнули

ее щеки, когда его взгляд на мгновение задержался там, где кружева касались того, что сейчас ей казалось отвратительно выступающей плотью. Она открыла было рот, чтобы ответить, но ее остановило появление Томаса и Розы.

Они вдвоем вступили в Изумрудную гостиную, явно готовые к битве. Томас подошел к Джему, и Клавдия не могла не отметить контраста между двумя мужчинами. Рядом со сдержанной элегантностью лорда Гленрейвена Томас выглядел чересчур напыщенным и расфуфыренным в своем цветастом жилете.

Роза сделала неуклюжий и нервозный реверанс, Томас же оглядел Джема с нескрываемым презрением.

– Красивые перышки, в самом деле… милорд, – протянул он так, что титул Джема прозвучал оскорбительно.

– Что ж, благодарю, Реддингер. – Улыбка Джема была широка и простодушна, но во взгляде, который он бросил на Клавдию, плясал сардонический огонек.

С некоторым облегчением она повернулась, чтобы приветствовать тетю Августу, вошедшую следом за Реддингерами. Джем, который приложил немало усилий, чтобы уговорить ее есть вместе с семьей, поскольку теперь она считала себя служащей, встретил ее и проводил к креслу. С этого момента разговор стал бессвязным, и Клавдии показалось, что, пока взволнованный лакей не пригласил их в столовую, время тянулось целую вечность.

Как и ожидалось, обед превратился в суровое испытание. Кухарка в честь такого события превзошла самое себя, приготовив мясо молодого барашка с рагу из овощей в сочетании с соответствующими соусами, и десерт, состоящий из малиновых пирожных, сливок, взбитых с вином и сахаром, сладкого соуса и фруктов. Но все это, с раздражением подумала Клавдия, можно было состряпать из соломы и пепла, принимая во внимание то «удовольствие», которое получил каждый из присутствующих. Кроме, конечно, лорда Гленрейвена, который и в самом деле прекрасно себя чувствовал, не обращая внимания на колкости и завуалированные оскорбления, которые в течение всего обеда отпускал Томас в его адрес. Томас много пил, постоянно требуя наполнить ему бокал, и, когда все, наконец, встали из-за стола, он с трудом держался на ногах.

– Роза, – с отвращением сказала Клавдия, – не будешь ли ты столь любезна проводить своего мужа наверх? Мы с тетей Августой обещали лорду Гленрейвену остаток вечера провести с ним, так как нам надо многое обсудить.

Не дожидаясь ответа, она повернулась к Джему и мисс Мелкшам и величественно кивнула. Джем ничего не сказал, но предложил руку обеим дамам и удалился из комнаты, даже не взглянув на Томаса, который, покачиваясь, все еще стоял у своего стула, злобно глядя им вслед.

Мисс Мелкшам еще накануне обо всем переговорила с Джемом и потому в маленьком кабинете, заполненном теперь ящичками с вещами Клавдии, разговор происходил в основном между Джемом и Клавдией. Мисс Мелкшам восседала рядом в кресле, наблюдая за ними благосклонным, проницательным взглядом.

Клавдия сидела за шератоновским столом с разложенными на нем раскрытыми конторскими книгами. Было решено, что книги она покажет Джему утром, поэтому сейчас она просто указала на них рукой.

– Думаю, вы найдете их в порядке, милорд. Вы увидите, что многое сейчас очень отличается от того, как было… э… раньше. Наши стандарты, боюсь, значительно ниже, но…

– Поскольку раньше я был всего лишь мальчишкой, – прервал ее Джем, – я совершенно не знаком с теми стандартами, которые были тогда в употреблении. Зато я знаю, что, когда вы взяли в свои руки поводья Рейвенкрофта, положение дел было достаточно печальным, а вы сотворили чудеса.