Возвращение Мастера и Маргариты
Шрифт:
– Не надо запугивать нашего ученого, Роб. Он и сам прекрасно ориентируется в ситуации, – Пальцев наполнил бокал Лиона вином. Расслабьтесь, дружище. Вы ввели нас в заблуждение, поставили под угрозу государственной важности планы, вам и поправлять положение. Поезжайте не медля к вашему другу, обрисуйте в деталях положение вещей. Он ведь, кажется, нищ, одинок, без всяких перспектив. Мы готовы помочь любым его начинаниям.
– Уже помогли, – буркнул Лион, к которому после пары глотков вина начала возвращаться его природная задиристость. И тактика дальнейшего поведения определилась с предельной ясностью.
Глава 12
Уже
Профессору было под восемьдесят. Он много повидал в больничных стенах, разучился печалиться, радоваться и предаваться иллюзиям. Коротко и категорично мрачный старик сформулировал то, что уже объяснил Пал Палыч: надежд на ошибку в диагнозе нет. На терапию тоже. Результат операции может оказаться разный – любые манипуляции с мозгом опасны. Он жестко смотрел на Маргариту из–под кустистых, словно побитых молью бровей, пока она ни сказала "да".
В голове у Маргариты гудело, а сердце ныло, словно раненное. Ей не хотелось сейчас встречаться с сестрой – не было сил для того, что бы успокаивать, улыбаться, смотреть в глаза, врать. У гардероба толпились студенты–практиканты. Юные, здоровые, веселые, как Анька. Маргарита нырнула под купол таксофона и набрала знакомый номер.
– Жду, – сказала без всяких расспросов Белла.
Вскоре Маргарита сидела в знакомой кухне, сжимая зябнущими пальцами оранжевую чашку. В кипятке, благоухая, плавал пакет смородинного "Пиквика". Но теперь он уже был не просто заморским чаем, а прямым родственником смородины в саду ее далекого одуванчикового дома.
– Я хотела поблагодарить тебя за Аню и еще объяснить кое–что.
– Ничего не надо, – кутаясь в халат из синего велюра, Белла села напротив. Она заметно похудела и словно неудачно загорела – землистая смуглость скрыла здоровый румянец. Руки Беллы все время потирали горло, комкая ворот халата и Маргарита с ужасом заметила опоясывающий шею грубый багровый шрам.
– Пустяки. Мои проблемы, – подметила взгляд Маргариты Белла. – Давай ничего не выяснять, еще больше запутаемся. Кроме того, мы обе очень торопимся, а вопросов полно.
Опустив ресницы, Маргарита согласно кивнула. Вопросов полно, но на них нет и не может быть ответа.
– Ты сегодня приняла трудное решение насчет операции и тяготишься бременем ответственности. Напрасно. Пойми, правильных решений вообще нет. Но есть иллюзия выбора и ужас НАШИХ решений. А результат–то один, не отвертишься. Никто ведь не хочет умирать и все без исключения это делают… Ладно, сейчас не до философии. Слушай меня внимательно… – Белла подалась вперед. – Мне кое–что известно. За Пальцева замуж я, как видишь, не пошла. Другую дорожку выбрала. Но удалось мне у него кое–что выведать. – Белла налила в бокал коньяка и словно воду, выпила до дна. – Задумали они пакость. Какую, не скажу. Но закручено лихо. Много будет жертв. Максим Горчаков в самый омут попал.
– Он с ними связываться не будет, – замотала головой Маргарита. – Ни за что.
– Не с ними. С Лионом Ласкером. Этого мыслителя альбертовские шустрилы
– Господи! Что ж делать? – пролепетала она, каменея. Чашка выпала из рук, расколов блюдце, губы оледенели. – Господи, что делать?
– Уезжай. Уезжайте оба. Немедленно и подальше, – нахмурив брови скорее приказала, чем посоветовала Белла.
– Но ведь Ане предстоит операция… Я н–н–е… я не могу.
– Ей ты ни чем уже не поможешь. Уезжайте сегодня же. Жаль, но я тоже помочь не могу. Должна срочно покинуть столицу.
– На долго?
– Если скажу на сколько, ты и не поймешь, – скаля крупные зубы, ухмыльнулась Белла.
Маргарита в ужасе смотрела на бывшую подругу, на ее выпирающие клыки, раньше совсем не заметные, на косящие зеленые глаза, шальные и опасные. Смотрела и не узнавала.
Та поднялась, вытащила из кармана смятую бумажку – вроде листка из записной книжки и протянула Маргарите:
– Возьми. Здесь адресок на крайний случай. Если какие–то затруднения выйдут, там помогут.
– Кто?
– Неважно. Мои друзья.
На лестничной клетке, торопливо выпроваживая Маргариту, Белла шепнула вдогонку:
– Не поминай лихом, подруга!
Глава 13
Лион выезжал на кольцевую, когда его обогнал новенький "мерседес" и просигналил остановиться. К Ласкеру подошел и поздоровался солидный человек с лицом генерального прокурора, несущего ответственность за все безобразия текущей реальности. Это был уже знакомый ему куратор, прикрепленный Пальцевым для охраны эксперимента. Ласкера не интересовало, в какой "конторе" служил Анатолий Лаврентьевич – в ФСБ, службе президента или в ином охранительном "органе".
– Ну что, Лион Израилевич, – улыбнулся куратор Ласкеру. – Решили махнуть на природу? Погодка способствует. Но для одинокой прогулки вы у нас персона слишком важная. Не возражаете, если навяжусь в сопровождающие?
– Я должен переговорить с другом без свидетелей, – твердо заявил Ласкер, осознав вдруг со всей очевидностью, что никто его теперь на вольные просторы без "конвоя" не выпустит.
– Ну и говорите на здоровье. Подбросим до места, проследим за вашей безопасностью. У меня машина с кондиционером, идет легко, бесшумно. А "жигуленок" ваш наши ребята прямо к дому отпаркуют. – Анатолий Лаврентьевич любезно, но твердо придержал Ласкера под локоть.
В кураторском "мерседесе" находились еще двое – молчаливый субъект за рулем и рядом с ним – опасный Осинский, от присутствия которого на душе у Ласкера стало совсем мерзко.
На подступах к озеру, Лион предложил своим спутникам подождать его за холмом, ссылаясь на непролазную для автомобиля грязь. Они неожиданно легко согласились, что могло означать лишь наличие мощного подслушивающего устройства. Используя в полный голос весь свой бомжовый лексикон, Ласкер шагал к дому с оранжевой черепицей и молил провидение об одном – чтобы ни Макса, ни его подруги на месте не оказалось.