Возвращение мастера и Маргариты
Шрифт:
– Экселенц! Вы так добры, - Маргарита восторженно зажмурилась. Но не решилась подойти к Роланду.
– Вы спасли нас!
– Случайное стечение обстоятельств, - поморщился Роланд.
– И чего вам теперь недостает для полного, как правильно заметил Шарль, несчастья совместной жизни?
Максим и Маргарита переглянулись и без слов приняли решение.
– Мы хотим вернуться в наш дом на озере, и чтобы лампа загорелось и пес прыгал у ног... Что бы все стало, как было!
– воскликнула Маргарита.
– Престранное желание..., - разочарованно покачал головой Шарль.
– А эти?
– хмыкнул Амарелло, - ваши "приятели"? Теперь их много. Господин Пальцев успел науськать на террориста Горчакова правительственные службы. Они объявят на вас охоту, пейзане.
– Они думают, что я упал с башни и утонул в реке.
– Вы действительно слегка наивны, сочинитель. Бандиты не оставляют в живых свидетелей. А государственные службы не могут позволить ускользнуть злостному террористу. Ваш "необитаемый остров" находится на пороховой бочке, - предупредил Роланд.
– Я совершенно безвреден и никого теперь не интересую, - Максим прижимал к себе Маргариту, боясь выпустить хоть на минуту.
– Нам дорог наш дом. Мы больше не будем вмешиваться во все это...
– И мы никогда больше не расстанемся, - подтвердила Маргарита.
– Мы запасем дрова, муку и масло. Я сушила грибы и собирала чернику. Я варила малиновое варенье и умею солить капусту. А на деревьях полно яблок... О...
– она закрыла глаза.
– Не посылайте нас, пожалуйста, на Канары.
– Ну зачем так огорчаться? Чуть что - сразу в слезы, - возмутился Амарелло.
– Будет вам домик с вареньем. Уж если сильно хочется располагайтесь там под лампой и нищенствуйте.
– Вы так щедры!
– воскликнул Максим.
– Тогда возьмите от меня на память, - Роланд кивнул в сторону двери. Тут же явилась Зелла, неся на подносе альбом с фотографиями, папку с письмами и цилиндр калейдоскопа.
– Письма Льва и Варвары, как вы понимаете, не могли быть написаны и отправлены в те варварские времена. Но здесь до последнего слова чистейшая правда. Эти слова не были произнесены и написаны, они существовали в измерении мыслей и чувств. Я подтверждаю подлинность. Мало того, их каким-то образом угадал Мастер и внес в свою сагу, - Роланд протянул Максиму папку.
– А игрушку Мишеньки пришлось слегка подчинить. Имейте в виду на всякий случай: стеклышки в калейдоскопе заменены рубинами, сапфирами, изумрудами, алмазами - самой чистой воды и отменного качества.
Максим с сомнением взглянул на Маргариту. Она взяла подарки, благодарно улыбнулась Роланду, стоящей с ним рядом троице и тихо воскликнула:
– Прощайте!
– До свидания, - усмехнулся Роланд, скривив уголок тонкогубого рта.
Глава 30
На крыльце одуванчикового дома сидели двое, у их ног примостился пес. Лапа на кого-то лаял во сне, щерился и тут же просыпался. Поднимал голову, смотрел на хозяев и предано повизгивал. Августовский день клонился к вечеру. Вдоль политой дождем дорожки пышно цвели малиновые и белые флоксы, было слышно, как тяжело падают в траву поспевшие яблоки.
– Что это
– спрятав лицо в ладонях, Максим медленно приходил в себя, как после долгого обморока.
– Не знаю, милый...
– откликнулась Маргарита, с сомнением глядя на свой пуховый синий пуловер и джинсы - одежду, в которой ходила на встречу с профессором, навещала Беллу, попала к Осинскому, а потом сбежала в Дом. Неужели минул всего лишь один день?
– Она медленно отняла руки Максима, заглянула ему в лицо.
– Макс... Твои глаза, царапины... Тебя били. И волосы! Здесь на виске серебряная прядь!
– Я так боялся за тебя!
– он обнял ее и прижал крепко-крепко.
– Значит, все было...
– Не знаю, не знаю!
– говорил Максим в ее щеку.
– Вчера, да это было вчера. В Лапу стреляли... А меня увезли. О Боже, как же я не хотел умирать! Как больно было расставаться с тобой!
– И мне. И мне...
– Маргарита пристально рассматривала на своем пальце кольцо с хрустальной бусиной.
– Сколько всего произошло! Что же с нами случилось, Макс?
– Ничего... Мы не изменились, мы остались прежними, любимая, - смотрел он иными, печальными глазами.
– Сон, сон, всего лишь дурной сон. Послушай...
Двое сидели на крыльце, говоря тихо и горячо. Солнце склонилось за елки на дальнем берегу озера. От цыганских изб доносились разливы гармони и надрывное хоровое пение. Там играли свадьбу. Стало прохладно и сыро, за кустами легли сиреневые тени.
– Мы здесь, мы дома. Ничего страшного не случилось. А кажется, что пронеслась вечность, - Максим пощупал щетину, провел пальцами по царапине у сонной артерии, оставленной лезвием.
– Она пронеслась, Макс. Пронеслась, оставив печаль. Наверно, мы стали сильнее. И еще какая-то грусть... Нет, это о того, что солнце уходит... Всегда именно в час заката мне чудится, что мы на краю света, что совсем одни и что нас подстерегает неведомое, - крепче прижалась Маргарита.
– В эти минуты солнце покидает мир. Он сиротеет. И хотя умирает всего лишь один день, мир замирает в скорби.
– А людей охватывает печаль, словно жизнь кончается и надо подводить итоги.
– Надо идти в дом, зажигать огонь и думать о том, что завтра снова взойдет солнце, - Максим поднялся и взглянул хитро.
– Почему-то мне кажется, что тебя ждет на столе ананас и потрясающий ликер.
– Выходит, чудеса продолжаются?
– Маргарита встала, почти сравнявшись с ним ростом и подставила губы для поцелуя.
– Продолжаются. Будем всегда жить так, ладно?
....Когда землю покрыли густые сумерки, в печи одуванчикового домика ярко пылал огонь. За столом, покрытым бархатной скатертью, под лампой с мандариновым абажуром, возле которой стояла вазочка с пышными флоксами, сидела Маргарита и тихо плакала от пережитого волнения и счастья. В ногах на стеганом лоскутном коврике, свернувшись клубком, дремал Лапа, чуть заметно поводя настороженным ухом. Ему снился хороший собачий сон, в котором были вернувшиеся хозяева, прогулки по лесу, шумное плавание в озере за палкой. И не было ни одного врага.