Возвращение Матарезе

Ладлэм Роберт

– Мадам, будьте добры, снимите трубку зеленого телефона. Связь установлена.

– Благодарю вас. – Монтроз потянулась к телефону, чувствуя волну захлестнувшего ее беспокойства. Опасаясь худшего, она дрожащей рукой взяла трубку. – Офицер, откомандированный в Лондон, слушает…

– Все в порядке, Лесли, – остановил ее Фрэнк Шилдс, – туманных литургий не требуется.

– Фрэнк?

– Утверждается, что это оборудование позволяет добиться такой конфиденциальности, как будто мы с вами сидим вдвоем в деревянном туалете на краю Аляски.

– Тут

я ничего не могу сказать, но с тех пор как Джеффри Уэйтерс попросил меня прийти сюда для важного разговора, мое сердце мчится по «американским горкам». Он даже не сказал, что это будете вы.

– Он сам ничего не знает, и если он по-прежнему честен, как и подобает выпускнику Итона, то ничего и не узнает, если только вы сами ему не расскажете.

– Ради бога, Фрэнк, что случилось? – Монтроз внезапно понизила свой голос до монотонного шепота. – С моим сыном что-то стряслось?

– Возможно, у меня будут для вас новости, Лесли, но сначала я должен задать вам один вопрос.

– Вопрос? Мне не нужны никакие вопросы, я хочу услышать известия о своем ребенке!

– Вам говорит что-нибудь имя Малькомб?

– Малькомб – Малькомб? Не знаю я никаких Малькомбов! Что это еще за глупости?

– Успокойтесь, подполковник. Подумайте хорошенько…

– Тут и думать нечего, черт побери! – воскликнула Монтроз, близкая к истерике. – Что за хрен этот Малькомб и какое отношение он может иметь к моему сыну? Я знать не знаю никаких Малькомбов – и никогда не знала… – Внезапно Лесли осеклась. Ахнув, она отстранила от уха трубку зеленого телефона и, широко раскрыв глаза, уставилась невидящим взором сквозь стекло на белую стену. – О, господи! – наконец прошептала она, поднося трубку к уху. – Та маленькая плюшевая овечка, ягненок, игрушка трехлетнего мальчика! Джеми назвал ее в честь героя мультфильма…

– Совершенно верно, Лесли, – подтвердил Фрэнк Шилдс, находящийся в четырех тысячах миль от нее, у подножия хребта Грейт-Смоки. – Плюшевая игрушка вашего сына, о которой давным-давно забыли вы оба, до тех пор, пока…

– Пока мы не нашли ее на чердаке! – воскликнула Монтроз, не дав ему договорить. – Это я ее нашла, но Джеми ничего не помнил, и я ему все рассказала. Это Джеми! Вы разговаривали с моим сыном!

– Не напрямую с ним, но он в безопасности. Ему удалось бежать; для подростка его возраста это выдающийся подвиг.

– О, Джеми – выдающийся малыш! – воскликнула обезумевшая от счастья мать. – Быть может, в биологии и латыни он звезд с неба и не хватал, но зато он занимается борьбой! Я вам не говорила, что он добился потрясающих успехов в вольной борьбе?

– Нам это известно.

– О, господи, я несу всякую чушь, да? – сквозь слезы призналась подполковник Монтроз. – Извините, Фрэнк, я разговариваю с вами и плачу.

– Вы имеете на это полное право, Лесли.

– Где Джеми? Когда я смогу с ним поговорить?

– В настоящий момент он находится на нашей военно-морской базе на Ближнем Востоке…

– На Ближнем Востоке?

– Пока

что я не могу рисковать, связывая вас друг с другом. Мы не успеем установить необходимое оборудование, которое обеспечило бы полную защиту связи. Не сомневаюсь, вы понимаете, что те, из чьих рук вырвался ваш Джеми, ищут его повсюду, и они не хуже нас владеют средствами электронного перехвата.

– Я все понимаю, Фрэнк. Я знаю толк в компьютерах.

– Прайс мне об этом говорил.

– Да, кстати, он просто прелесть. Он настоял на том, чтобы приехать сюда вместе со мной, хотя, как мне известно, у них с сэром Джеффри были другие планы. Которые заключались в вечере отдыха в клубе за игрой в покер. Могу добавить, заслуженного отдыха.

– Вы говорили ему о том, кто вы, точнее, что вы сотрудница Джи-2, а не простой подполковник СБР?

– Нет, но, вероятно, Прайс о чем-то догадывается, поскольку он видел, как умело я обращалась с компьютером на Бельграв-сквер. Однако я не думаю, что для него будет какая-то разница.

– Может быть. Прайс не любит, когда о чем-либо умалчивают. По этой части он не уступит самому Беовульфу Агате.

– И все же я не вижу никаких проблем. Вы передадите Джеми, я в курсе, хорошо?

– Разумеется. Дайте мне что-нибудь вроде Малькомба, чтобы он понял, что это от вас.

– Ну хорошо… Скажите Джеми, я получила письмо от его учительницы по биологии. Ему придется засесть за учебники, иначе в университет его не возьмут.

Лесли вышла из центра международной связи МИ-6 в длинный, широкий коридор, пустынный, если не считать две фигуры. Одной был вооруженный дежурный, сидевший за столиком у выхода, другой – Камерон Прайс, стоявший в противоположном конце. Чувствуя, как бешено колотится сердце, Лесли кивнула дежурному и, ускорив шаг, поспешила к Камерону. Ее лицо светилось радостью, на устах застыла лучезарная детская улыбка. Пробежав последние десять шагов, Лесли бросилась в объятия Камерона, прижимая его к себе и шепча на ухо:

– Это Джеми! Ему удалось бежать, он в безопасности!

– Это же здорово, Лесли! – воскликнул было Камерон, но тотчас же понизил голос. – Это жутко здорово, просто жутко здорово! – добавил он, в свою очередь, стискивая ее в объятиях. – С кем ты разговаривала?

– С Фрэнком Шилдсом. Новость пришла некоторое время назад, но он должен был во всем убедиться – и он убедился. Это действительно Джеми!

– Представляю себе, какое это для тебя облегчение…

– Я не могу найти слов! – Внезапно, словно только сейчас сообразив, что они обнимаются, подполковник Монтроз постаралась высвободиться, смущенно пробормотав: – Я… Кам, извини, я веду себя как ребенок…

– Потому что твой ребенок в безопасности, – ответил Прайс, продолжая нежно обнимать Лесли, правой рукой ласково поднимая к себе ее лицо. – Лесли, ты плачешь.

– Но это слезы счастья, мой друг, мой хороший друг.

– Всему виной величайшая радость.

– Да, наверное. Порой она проявляется так же, как и величайшее горе. – Их лица застыли в считаных дюймах друг от друга.