Возвращение Мориарти
Шрифт:
Занятый всеми этими мыслями, Мориарти ощущал тень страха. Источником беспокойства была неустраненная до конца угроза со стороны затаившихся где-то Грина и Батлера и опасность, исходившая от присутствия в Лаймхаузе их неопознанного агента.
Беспокойство вызывал и еще один фактор, представленный в тайниках подсознания фигурой инспектора Кроу, — фигурой, олицетворявшей собой закон и правосудие. Этот враг уже препоясывал чресла, готовясь выступить в поход против всего, что ценил, защищал и ради чего так долго
Разговор с Солли Абрахамсом занял не больше часа и прошел в приятной обстановке за бутылкой доброго портвейна. (Старый еврей держал винный погреб и, по слухам, даже нанял однажды команду опытных взломщиков, поставив перед ними одну-единственную задачу: почистить погреба знати.) Договорившись по Хэрроу, гости откланялись и вернулись в Лаймхауз. По пути Мориарти наказал Пейджету явиться после ланча в его кабинет, где он намеревался сообщить Роучу и Фрэю, что время ожидания истекло, и им придется сделать выбор между смертью и жизнью под угрозой тюремного заключения.
Было и еще одно дело, не дававшее Мориарти покоя. Решение пришло уже в Лаймхаузе. Миссис Райт — теперь ее неотступно сопровождал угрюмый экзекутор — уже готовилась подать ланч, когда Профессор вызвал Ли Чоу и отдал ему короткий приказ.
— Зебедия Смит. — Голос его прозвучал ровно, не выдав ни малейших эмоций.
— Вы хотите, чтобы я…
— Да. Нам он больше не нужен, а знает слишком много. Перережь ему горло и избавься от тела. Сделай это сегодня же.
Китаец чинно поклонился и удалился с улыбкой на губах. На войне нет места сантиментам; возможно, размышлял он, такая же участь уготована и двум другим пленникам.
Джону Майклджону было за шестьдесят, но обстоятельства сложились так, что ему все еще приходилось работать. Контора его, тесная и просто обставленная, находилась на втором этаже здания, расположенного неподалеку от пересечения Сити-роуд и Олд-стрит. Латунная табличка на двери оповещала, что здесь трудится «Джон Майклджон. Частный сыск и судебные расследования».
Кроу постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Старина Майклджон сидел за большим, заваленным бумагами столом. В углу, возле единственного, закопченного окна, некий молодой человек старательно вписывал что-то в здоровенный гроссбух.
Кроу представился, и улыбка, с которой встретил гостей хозяин, сошла с усталого, расчерченного морщинами лица.
— По судебному вопросу или что-то личное? — спросил детектив, пряча беспокойство в блеклых, слезящихся глазах.
— Боюсь, скорее личное, — доброжелательно уверил его Кроу.
— Хотите, чтобы я уладил какие-то ваши дела?
— Нет, — твердо отрезал Кроу. — Речь идет о ваших прошлых неприятностях, и я надеюсь, что сможете нам помочь кое в чем разобраться.
Майклджон печально
— Бернард, у этих джентльменов ко мне личное дело. Буду признателен, если ты оставишь нас на несколько минут. — Он усмехнулся, невесело, но беззлобно. — Почему бы тебе не перейти через улицу и не попробовать познакомиться с той молоденькой продавщицей?
Когда смущенный Бернард выскочил за дверь, Майклджон жестом предложил гостям садиться.
— Полагаю, ваш визит как-то связан с гонкуровским делом. Обычно так и бывает.
— Обычно? — насторожился Кроу. — Что вы имеете в виду? Как это — обычно? К вам часто по нему обращаются? Я думал, дело давнее и о нем никто уже не помнит.
— Я, пожалуй, не совсем точно выразился, но время от времени кто-то вспоминает. Чаще всего в связи с каким-нибудь похожим мошенничеством. Тогда и приходится принимать гостей. Что, еще одна шайка завелась?
Кроу мягко улыбнулся.
— Мистер Майклджон, я не хочу напоминать вам о прошлом. Что прошло, то прошло, и не стоит ворошить былое. Вы сглупили, но, как и двое других, по счетам расплатились. — Он оглядел голую комнатушку. — Или, как я понимаю, все еще продолжаете платить.
Детектив вздохнул.
— Было нелегко, но я выкарабкался. Сейчас, знаете ли, на частные расследования большой спрос, хотя, думаю, следовало бы уехать в Америку. Там, говорят, можно по-настоящему заработать. Вот один ваш соотечественник открыл агентство и неплохо справляется.
— Да, Алан Пинкертон.
— Вот и мне бы уехать. Не стоит оставаться там, где запачкался. А я вот по глупости остался.
Кроу понимающе кивнул.
— Наверное, вы правы. Но ведь дело и впрямь давнее. Вы знаете, что Палмер перебрался в Австралию?
— Нет. — Детектив даже присвистнул. — Вот так новость. Что ж, он вовремя слинял, скажу я вам. И старина Нат тоже ушел… Можно сказать, эмигрировал.
— Из-за Ната Драсковича мы и приехали.
Майклджон горько усмехнулся.
— Только не говорите, что он оставил завещание и мне достанется две тысячи фунтов. Это было бы уж чересчур.
— Драскович умер бедняком, но вы и сами знаете. Есть, однако, кое-что еще, о чем мы не знали до последнего времени. Точнее, знали, но не обращали на это внимания. Рассчитываем на вашу помощь.
— Конечно. Сделаю все, что смогу.
— Тогда добавьте еще одно имя к тем трем, что я сейчас назову. Джонг, Курр, Мюррей.
Детектив как будто растерялся, и Кроу показалось, что лицо его слегка посерело.
— Еще одно имя? Но вы их уже знаете. Ведь взяли всех.
— Уолтерса так и не поймали.
— Ну да, этот улизнул. Говорили, смылся в Америку.
— То же говорили и о Мюррее, но его нашли.
— Про Уолтерса я ничего не знаю.
Кроу перевел дух.