Возвращение на Трэдд-стрит
Шрифт:
– Мелани! – радостно взвизгнула она, заключив меня в медвежьи объятия, которые, как ни странно, заставили меня почувствовать себя гораздо лучше, еще раз напомнив мне, почему мы с Софи были лучшими подругами. Отстранив меня на расстояние вытянутой руки, она одарила меня пристальным взглядом. Ее улыбка мгновенно исчезла, а сама она прищурилась. – Ты не слишком хорошо выглядишь. Как ты себя чувствуешь?
Моя мать шагнула вперед.
– У нее ужасное утреннее недомогание, и она накапливает воду, как арбуз.
Софи отпустила меня, чтобы моя мать могла
– И ее кожа вся в прыщиках, как у подростка.
– Между прочим, я вас слышу, – сообщила я, глядя на мою мать и на теперь бывшую лучшую подругу. Обе обернулись и посмотрели на меня с одинаковым выражением жалости. Проигнорировав их взгляды, я открыла дверь в ресторан. – Хочу есть! – крикнула я через плечо, не заботясь о том, последуют они за мной или нет.
Нас быстро усадили за деревянный стол рядом с передним окном, нижняя половина которого была прикрыта кружевной занавеской. Я была голодна как волк, но не потому, что не позавтракала. Проглотив несколько соленых печенюшек, я наконец смогла поднять голову с подушки и, ощутив настоящий голод, позволила миссис Хулихан разогреть для меня одну из булочек с брокколи, с каплей масла наверху. Булочка задержалась в моем желудке почти на три минуты.
Терзаемая голодом олимпийского пловца, я изучила меню и заказала сладкий чай, суп из крабов, маленькую тарелку с жареной курицей, кукурузный хлеб и рагу из креветок и риса, после чего была вынуждена объяснять ошеломленному официанту, что это заказ не на весь стол. Выбор Софи был скромней: овощная тарелка – все исключительно от местных фермеров – и большой стакан воды с лимоном. Моя мать заказала суп и салат, и ни та ни другая не ответила на мой воинственный взгляд.
Стремясь отвлечь разговор от моих диетических привычек, я повернулась к Софи.
– Ну и как тебе супружеская жизнь? Как прошел медовый месяц? Надеюсь, ты захватила фотографии.
Софи застенчиво заправила волосы за ухо, не обращая внимания на то, как они тотчас же выскочили обратно.
– Медовый месяц был просто потрясающим, и я очень рекомендую семейную жизнь. – Она слегка покраснела. Я пристально посмотрела на нее, гадая, что, кроме выцветших на солнце волос, кажется мне другим. Ее глаза сверкали, а кожа практически сияла. Будь на месте Софи Уоллен кто-то другой, я бы заподозрила, что она только что сделала химический пилинг и чистку лица, две вещи, которым – я знала это наверняка – она никогда не подвергла бы свою кожу.
– Ты выглядишь настоящей красавицей, – сказала моя мать, вторя моим мыслям и явно не обращая внимания на наряд Софи. – Супружеская жизнь определенно тебе на пользу.
Та одарила меня многозначительным взглядом.
– Серьезно, – сказала я. – Что ты используешь сейчас для своей кожи? Я видела младенцев с кожей похуже.
Моя мать села прямее и, слегка вздохнув, прижала руки ко рту.
– Что такое? Я чего-то не знаю? – Я растерянно перевела взгляд с Софи на мать, а затем снова на мою подругу.
– Я беременна! – почти выкрикнула Софи.
– Ты
– Но как?.. – Я жестом указала на ее сияющее лицо, узкую талию и изящные лодыжки.
– По-моему, это обычное дело, Мелли, – нахмурилась моя мать.
– Я имею в виду, как ты можешь так выглядеть… и быть беременной?
Их улыбки слегка потускнели. Они пристально посмотрели на меня, стратегически глядя мне в глаза, а не на мое покрытое пятнами лицо, распухшие лодыжки или неудобно натянутую на колени юбку.
Моя мать положила руку поверх моей.
– Все беременности разные, Мелли. Меня всю мою беременность тобой выворачивало наизнанку, и я почти не набрала веса. Зато большую часть времени я была зеленой, а мой бюст просто не помещался в бюстгальтер. Но через несколько лет, когда Амелия была беременна Джеком, она выглядела потрясающе – она как будто светилась, а то, что она беременна, можно было определить лишь по маленькому животику спереди.
– По-твоему, мама, это должно помочь мне почувствовать себя лучше? Ты не только напомнила мне, что Джек моложе меня, но и дала понять, как я буду себя чувствовать и как буду выглядеть все девять месяцев. – Я не сомневалась: окружающие могли видеть, как мои гормоны проносятся над столом струями радужного фонтана, и поспешила подавить рыдание.
Наш официант приблизился с кувшином воды, но, заметив мою кислую физиономию, быстро изменил курс.
Софи взяла меня за другую руку и сочувственно ее пожала.
– Вот увидишь, как только твои гормоны успокоятся, ты почувствуешь себя намного лучше, а как только ты почувствуешь себя лучше, ты будешь лучше выглядеть. – Она улыбнулась, и я заметила, что даже ее зубы стали белее. – И не забывай, как важно питание, не только для ребенка, но и для тебя самой. Твой врач уже дал тебе литературу о том, что тебе следует есть?
Я тупо рассматривала белую салфетку у меня на коленях, как будто это внезапно стало важнейшей целью моей жизни.
– Мелли? – спросила моя мать.
– Я умираю от голода, – сказала я, выискивая взглядом нашего официанта. – Надеюсь, они быстро принесут мне суп.
– Мелли? – повторила она. Ее голос повысился на тон выше, и официант вновь отступил назад. – Ты еще не обращалась к врачу? Обратиться к врачу никогда не рано, тем более если учесть твой возраст.
Я шлепнула ладонями по столу.
– Спасибо, мама. Может, ты поможешь мне найти врача, специалиста в области гериатрического акушерства.
– Мелли, не говори чушь…
Софи подняла руку.
– Ты что… уже на третьем месяце?
Я посмотрела на нее.
– Если честно, я об этом пока не думала.
– Но ведь ты, конечно, знаешь, когда зачала? – не унималась Софи.
– Я на минутку отлучусь, ладно? Мне нужно припудрить нос.
Моя мать ласково улыбнулась нам, встала и направилась в туалет. Мы обе посмотрели ей вслед.