Возвращение под небеса
Шрифт:
Денис, кс тати, сегодня был как всегда в своем стиле: несмотря на выпачканные в грязи кроссовки и истёртые джинсы, он был одет в белую рубашку с распахнутым воротом, на манжеты которой он прицепил какие-то потёртые запонки. Но красоты это ему не прибавляло. Помимо скверного характера Сухонин, в отличие от своей сестры, обладал ещё и весьма непривлекательной внешностью: с вечно намеренно надутыми и без того пухлыми губами, густыми, почти сросшимися бровями и слишком тяжёлой челюстью. Настя, сестра Дениса, ещё более обожаемая дочка управителя Адвеги, напротив, была как специально чересчур хороша собой: на смуглом личике девушки красивые глаза светились, словно два больших янтаря,
Что касается остальной свиты Дениса, то тут лишнего не скажешь: его банда состояла из его злобных и циничных шестёрок, потакающих ему во всех его делах. Прихвостней у Дэна было четверо: Сашка Цветков, занимающий почетное место главной Денисовой шестёрки, сестра Сашки, Ирка, задира, каких поискать, Дима Нильсов или Нильс - мускулистый здоровяк, редко выходящий из спортзала, и Рома Шарапов - высокий тощий парень, который таскался за Дэном и его друзьями, только потому, что он их боялся.
Законы для Дениса и его компании писаны не были, и поэтому эти изверги унижали абсолютно всех, кто им только имел несчастье подвернуться. Про себя мне и говорить нечего, я была у Дэна на особом счету. Меня и мою семью ненавидели за то, что мы были «заразными», то есть пришли снаружи, из-под неба. Сам факт этого был удивительным, что мы вообще сюда, в Адвегу, попали, но так бывало, когда в городе не хватало необходимых людей. А на тот момент, когда мы пришли, их здесь как раз и не хватало. Особенно врачей. А так как мой отец был врачом, то управителю Адвеги ничего не оставалось, как пойти на компромисс с ним и взять в город не только моего папу, но и его семью, то есть нас с мамой в придачу.
– Что примолкла, мышь?
– Оставь меня в покое, Денис, - прохрипела я.
– Дэн, да чего ты церемонишься?
– голос Насти был похож на ядовитый шелест.
– Врежь ей уже как следует, а я добавлю.
На губах Сухониной играла сладкая улыбка, а в глазах мерцали искорки игривой жестокости, точно такие же, как и в глазах её брата. Они оба были садистами.
– И я не премину, - то ли ласковым, то ли жестоким тоном добавила круглолицая Ира Цветкова. Её светлые кудряшки, вьющиеся мелким бесом, как всегда торчали в разные стороны.
Я вроде бы ещё как-то держалась, всё надеялась, что смогу выкрутиться, но тут, когда поглядев на меня исподлобья, здоровяк Нильс похрустел пальцами и широко улыбнулся, у меня внутри всё окончательно стянуло от нервной судороги. Может быть, они решили меня убить?..
Нет, стоп, надо успокоиться, а затем попытаться вырваться и унести ноги, это единственный вариант спасения. Хотя нет, можно ещё попробовать позвать на помощь.
– Слышала, Орлова?
– хмыкнул Дэн.
– Пора тебе попрощаться со своими зубами.
Денис сощурил глаза и чуть склонил голову набок. Рука его взлетела вверх, и он одним ловким движением попытался схватить меня за нижнюю часть лица.
– Не трогай меня, Сухонин!
– в отчаянии воскликнула я, отталкивая руку Дениса и затравленно вжимаясь в стену. Сердце болезненно сжалось от ужаса. - Оставьте меня в покое, уроды! Чего вам надо от меня?
Яростно сверкая глазами в сторону Дэна и его дурней, я почувствовала, как горячие слёзы начинают заливать моё лицо. Я прекрасно понимала, что всё это может зайти слишком далеко: обычно, на меня нападал Дэн с кем-нибудь из своей компании, но сейчас… Если они все вместе начнут избивать меня, то могут и не остановиться. Стремглав мелькнувшая
– Э, не-не-не, Орлова, - зацокал он языком. Одним сильным движением Дэн вернул меня обратно к стене.
– Мы ещё не закончили…
– Помогите кто-нибудь!
– навзрыд закричала я, по-прежнему пытаясь вырваться.
– Прошу, кто-нибудь помогите мне!…
Шестёрки Дэна испуганно замерли и нервно закрутили головами.
– Заткнись сейчас же!
– рявкнул Сухонин, наотмашь ударив меня по лицу.
Резкая боль обожгла щеку и тяжело впечаталась в скулу. На несколько мгновений я потерялась, впадая в шок. Одно движение ногой, слишком быстрое и сильное, и Денис сбил меня с ног. Я упала на колени и зашипела от боли, расшибив их.
Тяжелый кулак врезался мне в челюсть, и я нёбом почувствовала горячую, вязкую теплоту крови. Вереща и пытаясь отбиваться от ударов и от цепких рук, хватающих меня за предплечья, запястья, волосы, я рыдала, то и дело опуская голову или отворачиваясь.
Бессилие и страх сплелись двумя крепкими канатами в одну толстую плеть. Громкие крики, рявканье и грубые возгласы окружили меня паутиной - нитями ярости, звучащей, словно рёв страшного монстра. Я почти что не слышала, как бьётся моё истерзанное сердце, и всё никак не могла понять: а бьётся ли оно ещё?
– Тварь, заразная тварь, отравляющая нам жизнь!
– Грязь из-под неба!...
– Убиралась бы со своей семейкой обратно!
Кто-то вцепился мне в волосы. С силой сжав их в руках, задрал голову и ощутимо приложил лицом к мягкой, разрыхленной земле, влажной от сырости.
Я не могла бороться. Меня убивали, а я не могла ничего сделать, закованная в ржавые наручи из отчаяния. Сжавшись в комочек на разрыхленной земле, утопая в грязи, ощущая боль во всём теле и вкус собственной крови во рту, я лишь молила Бога помочь мне выдержать этот ужас.
В очередной раз пихнув меня куда-то в сторону и переплетя пальцы с моими волосами, Дэн задрал мою голову и снова ударил меня по лицу. И тут я вдруг подумала о маме. О её смерти, произошедшей десять лет назад. О том, как сложно отцу было пережить это несчастье. О том, как сложно ему будет пережить трагичный исход этого вечера…
Что-то громыхнуло со стороны ближайшего переулка. Послышалась ядрёная ругань, сменившаяся очередным грохотом.
Посторонний мужской голос прозвучал где-то рядом так неожиданно, что я не сразу поверила в то, что услышала его наяву. Впрочем, я и думать-то об этом особо не могла - меня сильно мутило. К тому же, царапины, раны, ссадины жгло словно бы огнём. Вспышки боли, острые и протяжные, то разгорались, то затихали на истомлённом теле: на ногах, руках, плечах, голове, лице, шее.
Голова раскалывалась на части, и даже дышать, казалось, было больно. Невозможно терпеть. Мне бы сейчас хотя бы пол Р-тюбика… Только вот тут у нас в Адвеге с ними такой дефицит, что, будь я даже при смерти, мне бы и трети самого старого не дали.
И всё равно, несмотря ни на что, осознав, что, возможно, помощь рядом, что, может быть, кто-то сейчас прекратит весь этот кошмар, у меня в груди мягким облачком завихрилось облегчение.
Бить меня, конечно же, уже перестали. Сухонин, его сестра и остальная шайка моих истязателей замерли на своих местах: Цветковы вытянулись по струнке, Дэн и Настя ощетинились, встав плечом к плечу, Нильса и Ромку я и вовсе уже не видела.