Возвращение под небеса
Шрифт:
– Лёнька, говорил я ведь тебе про этот долбанный генератор!...
– И снова ругань.
– Будь он не ладен. Давай тащи сюда лестницу, налаживать будем в северной части… Да что ты творишь-то?... А это ещё что здесь такое?
– Ёшкин кот!
– послышался высокий, немного подрагивающий голос долговязого помощника Эдуарда Валентиновича.
Лёня был хорошим мальчиком. Не очень симпатичным, вечно прыщавым и вообще не слишком аккуратным, но, безусловно, добрым. Послышался звук передергиваемого затвора.
– Лёнька! А, ну, беги к ближайшему аванпосту и давай тащи этих
Эдуард Валентинович. Он-то мне поможет наверняка, в этом я не сомневаюсь.
Секунда, вторая - и вдруг надежда одним упоительным взмахом вспорхнула у меня в сердце. Я даже попыталась поднять голову и посмотреть в сторону Рожкова, позвать его. Но сил моих не хватило, а очередной приступ режущей боли заставил меня лишь сдавленно промычать.
В горле что-то запершило, забулькало, и я обессиленно опустила голову. Однако приоткрыв глаза, я смогла пронаблюдать за происходящей передо мной сценой.
Видимо, решив, что я умираю, Рома Шарапав, что-то вдруг испуганно заквакал, затем даже заскулил, жалобно и с хрипом, вдруг сорвался с места, и через мгновение уже скрылся за ближайшим поворотом. Сашка Цветков, побледневший и напуганный, как первоклассник, который первый раз в жизни получил двойку, последовал примеру Ромы. Ухватив ахнувшую сестру за руку, он нырнул в темноту ближайшего переулка, и вскоре их шлепающие шаги уже затихли где-то вдали. В отличие от остальных, Нильс не убежал, он просто отшатнулся к стене ближайшего дома, и теперь потрясенно смотрел то на Дениса, то на Рожкова.
Дэн напуган не был, как и Настя, стоящая у брата за спиной со сложенными на груди тонкими ручками. Она недовольно, с нескрываемым презрением и наглостью сверлила Рожкова взглядом, пока её брат, засунув руки в карманы своих выцветших джинсов, гадко ухмылялся.
– Чего тебе надо, старик?
– нагло спросил Дэн.
– Ищешь проблемы? Поверь мне, они у тебя будут, когда я поговорю с отцом.
– Проблемы сейчас будут у тебя, щенок, в виде прострелянных яиц, - рявкнул Рожков, крепче сжимая в руках старенький пистолет.
– И тогда тебе твой отец точно не поможет.
Эдуард Валентинович опустил пистолет, указывая дулом Сухонину ниже пояса. Вид у Рожкова был такой, что даже Дэн сразу понял: сейчас старику не составит никакого труда выстрелить. Настя тоже это поняла.
– Ладно, Дэн, пойдём.
– Тонкие руки Насти обвили предплечье Дениса.
– Эта мразь того не стоит.
Денис сжал огромные ладони в кулаки. Его губы превратились в тонкие ниточки, на скулах заходили желваки, казалось, могущие разорвать кожу, а глаза-янтари засверкали огнём ярости. Однако, по всей видимости, осознав, что у него нет другого выхода, кроме как сдать позиции и отступить, Сухонин-младший просто хмыкнул и, развернувшись, наравне с сестрой направился в сторону переулка, где пару минут назад скрылись отморозки из его компании. Нильс поспешил уйти вслед за Сухониными.
Рожков же кинулся ко мне. Убрав пистолет в кобуру на поясе, он подхватил меня с земли и крепко-крепко прижал к себе.
– Маша, Машенька, тише-тише,
Обессиленно сидя на земле рядом с Рожковым, я блуждала взглядом по мутной толще тумана, расползшейся по ночной Адвеге. Несмотря ни на что, я чувствовала счастье - воздушное и прекрасное. Счастье, что осталась жива.
– Спасибо, - только и смогла пропищать я, в очередной раз, заходясь в рыданиях. Меня вдруг затрясло от облегчения.
– Эх, а я ведь ещё на Лёньку ругался, что он мне работы здесь на ночь глядя подкинул … Тьфу ты, хорошо, что подкинул, иначе бы даже не знаю, чем бы всё это закончилось.
Мрачно кряхтя, Рожков покачал головой.
– Мне надо подняться, - прошептала я, не в силах сказать большего.
– Давай, давай… - Рожков подхватил меня за локти, помогая.
– Ты, Машенька, знай, что я не оставлю этого просто так… Не оставлю… Не дам им издеваться над тобой… Боже ты мой… Исколотили-то как тебя… Давай-ка отведу тебя к Лёшке…
Я медленно покачала головой, и тут же замычала от боли, выпрямляясь.
– Операция у него сейчас, - прошипела я, жмурясь.
– Не стоит его дёргать…
Рожков отмахнулся.
– Ну, подождём, пока закончит. Там, может, Антон на месте, подсобит… Ну, как, Машенька, сможешь идти?…
– Смогу… - выдохнула я с большим сомнением.
– Смогу, но, правда, еле-еле…
– Спешить не будем, - поддерживая меня, заявил Рожков.
– Потихонечку как-нибудь дойдём…
***
Медицинский центр, конечно, как это и было ожидаемо, выглядел куда чище всех остальных помещений подземного города вместе взятых. Драили этот центр каждый день и помногу, в этом мне сомневаться не приходилось, я слишком часто здесь бывала - приходила к отцу.
По привычному мне маршруту мы с Рожковым пересекли холл, поднялись по лестнице, прошли через лестничную клетку и вышли в нужную нам приёмную. Просторную и такую светлую, что глаза сразу же заболели.
Шла я, конечно, и правда, еле-еле, у меня так всё болело, что и сил не было на лишнее движение. Иногда мне и вовсе казалось, что придется просить Эдуарда Валентиновича тащить меня на руках.
К счастью, Рожков не торопился, напротив, очень бережно поддерживал меня, помогая идти. Лестница стала для меня настоящим испытанием. Ещё большим испытанием для меня стали заинтересованные взгляды окружающих, особенно сотрудников центра. Знают же, что я дочь Алексея Орлова, и сразу этот гаденький шепоток по углам: мол, что это опять эта Маша учудила? Куда опять вляпалась по самое горло?
Вот туда и вляпалась, Дэну спасибо.
Наконец-то мы с Рожковым доковыляли до кабинета Спольникова. Он был ближе, к тому же, я была уверена, что папа ещё на операции. И так, Спольников вроде бы был на месте, я сразу услышала его голос из-за двери. И тут же меня скрутило от разочарования: вот уж не хотела бы я показываться перед Антоном в таком виде, но что поделать?... У него работа такая, а у меня… призвание такое - быть избиваемой Дэном.
Стук отчего-то показался мне слишком громким. И буквально через секунду из-за двери послышалось какое-то нечленораздельное мычание.