Возвращение приграничного воина

Гиффорд Блайт

Он выдохнул ее имя? Кажется, да.

Сидя на краю кровати, он дотянулся до нее и привлек к себе, а после его пальцы проникли меж ее ног.

Позволив ему принять на себя ее вес, она развела ноги и подалась вперед, раскрывая бедра навстречу его ищущим пальцам.

Сейчас. Немедленно, закричало его тело, тугое от страсти.

Горячая, скользкая, она тоже была готова. Ее бедра задвигались, приспосабливаясь к ритму его пальцев, и он понял, что больше не может ждать. Он хотел ее всю прямо сейчас.

Опрокинув

ее на постель, он накрыл ее своим телом — его губы на ее губах, ее груди прижаты к его торсу — и понял, что ниже пояса до сих пор одет. Он потянулся вниз, чтобы высвободиться…

— Нет! Нет!

В первое мгновение смысл ее слов не дошел до него. И лишь когда в лицо ему врезался ее кулак, когда ногти вонзились в плечи, а колено ударило в пах, только тогда он застыл, задыхаясь, и ошеломленно посмотрел вниз, все еще вжимая ее в перину. А потом откатился в сторону, подальше от нее.

Не мигая, тяжело дыша, он ждал, когда его разум вернется в тело.

Сначала он подумал, что она сошла с ума.

Потом, что спятил он сам.

Нет, ее желание невозможно было истолковать превратно. Она сама сняла последний предмет одежды, сама опустила последний барьер. Что же изменилось?

Лежа на спине, он посмотрел на нее. Она отвернула лицо, прерывисто дыша, и он не мог видеть выражение ее глаз.

Его желание увяло, но продолжало бурлить в его венах. Он встал, прошелся по комнате, помешал дрова в очаге, а потом ударил кулаком по стене так сильно, что заболела рука.

— Что… как… почему… — Черт. У него никогда не было проблем с речью. Или с женщинами. Он поднял голову и взглянул на нее. — В чем дело, Кейт? В чем я провинился?

Отважная воительница, мятущаяся душа, страстная женщина — все грани ее натуры, о которых он знал, исчезли. В свете очага на кровати сидела другая Кейт. Не та, что пренебрегала его ласками. И не та, которая их боялась. От нее осталась одна пустая оболочка.

Она оглядела комнату, избегая его взгляда.

— Где Смельчак?

Он издал вздох. Острое сожаление, которое им овладело, казалось, никогда его не отпустит.

— Понятно, — произнес он, хотя не понимал ровным счетом ничего. — Ты не хочешь меня.

Он подобрал с пола тунику и натянул ее через голову.

— Нет! — Она соскочила с кровати и схватила его за руки, словно испугавшись, что он может исчезнуть. — Нет. Все не так, как ты думаешь.

Он заглянул ей в глаза, постепенно вспоминая. Так уже было раньше. Точнее, так бывало всегда, когда они целовались. Сначала страсть, потом отторжение.

Она начинала желать большего только в те моменты, когда он не трогал ее. Когда подавлял свой собственный пыл. Бессмыслица.

— А как, Кейт? Скажи мне. Ты хочешь меня?

Словно со всей внезапностью осознав, где она и что делает, она отпустила его и уставилась в пол.

— Да. — Еле слышно, чуть громче

шепота.

Отвернувшись, она надела сорочку, которая закрыла ее тело от плеч до коленей.

На мгновение он пожелал оказаться на поле битвы. Проще противостоять вражескому клинку, чем этим непонятным метаниям. В прошлом он не раз уходил от женщин. Почему же не может оставить эту?

Но потом их глаза встретились, и он снова пропал.

— Если да, то скажи это громко, мне в лицо.

— Да. Я хочу тебя.

Его гнев утих, но замешательство никуда не делось.

— В твоих словах слышна скорее обида, чем страсть. — И что-то еще. Он понял бы, если бы смог заставить свое затуманенное создание стать таким же твердым, каким был его член минуту назад.

— Я хочу тебя. — Ему вновь отвечала Храбрая Кейт. Женщина, способная скрестить с ним оружие, не только взгляд. — Но я не хочухотеть тебя.

Последние остатки его гнева улетучились.

— И как это понимать? — Тут его озарило, и он как будто с разбега врезался в стену. — Брак, вот что тебе нужно, да? — Непривычное для его языка слово. Рано или поздно все люди вступали в брак, но он избегал мыслей о будущем. Если он будет думать о будущем, то придется принимать решения, к которым он не готов.

— Нет! Мне нужно только одно. Чтобы Вилли Сторвик умер.

— Сторвик! Меня уже тошнит от его имени. Ему обязательно преследовать нас везде, даже в спальне? — Он вновь принялся расхаживать из угла в угол, боясь, что если остановится, то в разочаровании наложит на нее руки. — Почему ты не можешь забыть о нем, хотя бы на одну ночь, хотя бы на один час?

* * *

Она смотрела, как Джон отворачивается и возносит к небесам руки.

Почему ты не можешь забыть о нем?

Она и забыла. На несколько бесценных минут. После того, как сегодня столкнулась с этим человеком вплотную, смотрела ему в глаза и смогла дать ему отпор, пусть пока только словесно.

Наедине с Джоном она смогла забыться. Наслаждалась его губами, его пальцами на ее теле и внутри него. В спальне остались только они двое и никого больше. Наконец она стала свободна, чтобы… полюбить.

А потом ее расплющил вес чужого тела, потом она почувствовала, как нечто твердое прорывается между ног, как живот царапает шерстяная ткань, как ее щупают ниже пояса — это уже был не Джон, которого она так любила.

Это был ее оживший кошмар.

Как найти слова, чтобы рассказать об этом?

Джон мерял шагами комнату.

— Почему ты настолько им одержима? Брансоны и раньше гибли от рук Сторвиков, но не посвящали свои жизни ненависти.

Ты собираешься рассказать ему?