Возвращение приграничного воина

Гиффорд Блайт

На земле своего рождения он стал цельным и сильным, каким никогда не был близ короля.

Стал ли он настоящим приграничным воином, каким был Роб? Нет. Они по-прежнему были разными. Если он останется, они все так же будут постоянно спорить. Но Роб должен понять: он больше не Джонни Тряпка, не голубоглазый малыш, от которого можно отмахнуться.

Как понял он сам.

Он вздохнул. Он планировал триумфальное возвращение. Воображал, что дома его зауважают.

А сейчас ему предстоит сделать то, что поклялся себе никогда

не делать.

Униженно попросить Роба позволить ему остаться.

Хотя…

Он поднялся на ноги и улыбнулся. Есть и другой способ.

Глава 24.

Выяснив у Бесси, что Кейт все еще спит, Джон поднялся на крепостную стену, где, высматривая новую угрозу, стоял на часах Роб.

Может, Вилли Сторвик и умер, но его клан жив.

Джон встал рядом с братом и прислонился к стене. Молча они смотрели в синеющее небо.

— Итак, ты сдержал свое слово, — наконец произнес Роб.

Ни благодарности, ни похвалы. Но он и впрямь недостоин ни того, ни другого. Настоящий мужчина держит слово не единожды, а всю жизнь. Только так можно заслужить уважение.

— Отчасти, — ответил он.

— То есть, мне лучше поднять кружку за здоровье пса?

Было сложно не заметить оскорбления в этих словах. Спокойно. Ты больше не маленький мальчик, поэтому прикуси язык, иначе вы с ним проспорите до второго пришествия.

Но сегодня Джон хотелнарваться на драку.

— Ты во мне сомневаешься?

— А что, не стоит?

Пряча улыбку, Джон положил ладонь на рукоять меча.

— Давай это выясним. Как раньше.

— Ты уступал мне тогда, уступишь и сейчас.

Джон достал меч из ножен и перебросил его из руки в руку.

— Увидим.

Брат пристально посмотрел на него. Уголок его рта дернулся.

 — И что поставим на кон на тот маловероятный случай, если ты вдруг победишь?

— Мое право остаться здесь. Как Брансон. У себя дома. — Все его будущее было вложено в эти девять слов.

Лицо Роба стало непроницаемым. Было невозможно определить, рад его брат, удивлен или рассержен.

— А если победу одержу я?

Джон повел плечами, словно это не имело значения.

— Тогда, полагаю, мне придется вернуться к его величеству королю, чтобы меня судили за измену.

— Идет.

Они спустились во двор и в лучах заходящего солнца встали в том самом углу, где дрались мальчишками.

Роб обнажил меч.

— До первого касания. — Он уверенно взвесил клинок в ладони и кивнул. — Начали.

Медленно и осторожно они закружили по двору, примериваясь друг к другу. Десять лет прошло с тех пор, как они бились в последний раз. Целая жизнь.

С момента его приезда они не раз сражались бок о бок, но этот поединок обещал стать самым значимым.

Он медленно замахнулся

мечом в сторону брата, проверяя его реакцию. Роб был шире в плечах и тяжелее, но Джон был быстрее.

Этого должно хватить для победы.

Они продолжали приглядываться друг к другу, оценивая длину клинков и размах рук, определяя, насколько глубоким должен быть первый выпад.

У Роба было некоторое преимущество. Его меч был длиннее. Глядя на брата в угасающем свете дня, Джон ощутил, как надвигаются воспоминания. Как будто он снова стал маленьким Джонни, которого вот-вот отлупит его старший брат.

Он попытался подавить их. Как можно просить Кейт забыть о прошлом, если он не может расстаться с ним сам? Он должен стать Храбрым Джонни — под стать своей Кейт.

Роб атаковал первым, но промазал. Памятуя о шраме, который брат оставил ему много лет назад, он пришел в дублете отца. В своемдублете. Изношенном в боях и удобном. Пусть Роб унаследовал отцовское звание, но Джону тоже кое-что досталось. За подкладкой он чувствовал защиту отца и любовь Кейт в каждом стежке.

Увернувшись, он качнулся назад и, не в полную силу сделав выпад, почти задел брата.

Роб насупился, не скрывая своего удивления.

— У наставника короля я кое-чему научился, — крикнул Джон, улыбаясь.

Стало ясно: как соперники они равны. День клонился к концу. Поединок только начинался.

Джон почувствовал, как наваливается усталость. Голова раскалывалась, мышцы болели, рана, которую он получил в набеге, снова начала ныть. Сегодня он проснулся посреди ночи, разыскал в горах Кейт, потом бился со Сторвиком и наутро вернулся домой, где весь день слушал, как на пиру произносят тосты в его честь.

Мудрее было бы выспаться и вызвать брата на бой на свежую голову.

Собравшись с силами, он принялся раскачиваться из стороны в сторону, делая маневр, который использовал против Роба, когда они были детьми. Он не срабатывал раньше и едва ли сработает сейчас, но заставит брата отступить на пару шагов назад, а он выгадает немного времени, чтобы подумать.

Однако случилось странное. Вместо того, чтобы, как раньше пресечь его попытки подобраться к себе, Роб дрогнул. Оступился? Потерял равновесие? Джон так и не понял, что произошло, но в следующее мгновение лезвие его меча задело плечо брата, да так, что хлынула кровь.

И Роб — и это было страннее всего — улыбнулся.

Признавая свое поражение, он поднял руки вверх.

— Что ж… — проговорил он. — Похоже, теперь нам от тебя не избавиться.

Сильные руки сжали его в объятиях, и Джон стиснул зубы, чувствуя, как подступают слезы.

Он обрел дом. Наконец-то.

Когда брат отпустил его, Джон всмотрелся в его глаза. Что, если Роб нарочно поддался? Что он испытывает — сожаление или потаенную радость?

— Спасибо, — в конце концов вымолвил он.