Возвращение призраков
Шрифт:
Только его промокшие кеды сделали первый неуверенный шаг, как послышалась тихая звенящая музыка. Ему показалось, что он слышит ее; Микки остановился и прислушался. Но ничего больше не звучало, только вдали каркнул ворон. Наверное, просто померещилось. Он ведь по сути дела две ночи не спал, устал, изголодался — и был напуган,еще бы! Сознание могло выделывать что угодно. Наверное, сквозняк внутри пошевелил разбитое стекло, или еще что-нибудь. Впрочем, не похоже, чтобы звук был от стекла. Он больше напоминал старое пианино — не настоящий инструмент, а вроде тех маленьких штуковин, что играют в музыкальных шкатулках. Да
Микки стал взбираться по лестнице, и музыка как будто тут же вернулась. Он остановился перед широким порталом и снова прислушался. Нет, ничего. Неподалеку просыпались в гнездах птицы, вот и все. Он так устал, что уже не различает звуков. Это место пустует более двухсот лет, с того страшного пожара, о котором местные жители говорят до сих пор. Он сам себя пугает. Все равно, даже если в доме водятся привидения — как говорят в деревне, — они не могут причинить вреда. Это все знают. Призраки ничего не могут, кроме как маячить с несчастным видом.
Микки попытался засмеяться, но губы тряслись, и он издал только какое-то гортанное кудахтанье.
Он поднял к груди арбалет, держа его двумя руками и, целясь в темный вход перед собой, стал осторожно приближаться. Когда Микки вошел, его приветствовала только тишина.
Маленькая одинокая фигурка пересекла каменный мостик и направилась по главной улице Слита к лужайке перед гостиницей. В походке человека была заметна целенаправленность, хотя шел он ни в коем случае не быстро — он провел ночь, наблюдая за деревней издали, а в его возрасте сырость проникает в кости, как чернила в промокашку. Воротник его твидового пиджака был поднят, а шляпа с узкими полями глубоко надвинута на лоб. В серо-зеленых глазах Симуса Фелана отражался мягкий красный рассвет над нечетким горизонтом.
«Впереди еще один прекрасный денек, — думал Фелан, подходя к месту, где короткая главная улица разделялась на две дороги вокруг лужайки и пруда. — Конечно, прекрасный денек, но, возможно, не такой уж прекрасный для людей вокруг».
Ночь постепенно растворялась, но несмотря на теплое свечение над холмами, ее темнота окутывала деревню, как черная мантия. Прежде чем перейти перекресток, маленький человечек огляделся и посмотрел на ивы, словно ища признаки жизни. Сколько из вас еще спит? Что-то плохое было здесь этой ночью, что-то ужасное шевелилось в Слите. Вы почувствовали это, оно приснилось вам? Оно явилось вам? Да, будет прекрасный летний день, но на лицах местных жителей будет усталость. И несомненно, тревога. И некоторый страх. Да, точно, все будет именно так.
Он преодолел небольшое пространство с разметкой для стоянки машин и увидел красный «форд», который заметил накануне. Потом его внимание привлекла гостиница на другой стороне дороги.
— Я навещу тебя попозже, парень, — тихо проговорил Фелан. — Нам есть о чем поговорить. Но не буду тревожить тебя в этот немилосердный час — тебе надо хорошо выспаться, если придется столкнуться с тем, что грядет.
«То есть, если этой ночью ты умудрился заснуть», — добавил он про себя.
Фелан прошел мимо нескольких стоящих на стоянке машин и ступил на траву. Поверхность пруда была гладкой и отражала сумрачное небо над ней. Не хотелось заглядывать в глубину стоячих вод, но невольно глаза притягивались к воде.
— Нет, — строго приказал себе Фелан и решительно повернулся к скамейке и огромному почтенному вязу на другом краю лужайки. — У меня нет большого желания
Изогнутый гребень солнца медленно выскользнул из-за горизонта и стал подниматься, как какой-то наглый и неумолимый скряга, враждебный к ночи и всем ее вороватым замашкам. Это было великолепное и возвышающее душу зрелище, которое чуть не вызвало на лице Фелана улыбку; но он знал, что свет и тепло не предотвратят событий, разворачивающихся в этом нечистом месте.
Он подошел к скамейке, опустился на нее, заметив на траве оставшиеся пятна крови, и не удержался, чтобы вновь не взглянуть на позорный столб. В глазах Фелана не было удивления, у него не захватило дыхание, когда он заметил сочащуюся из древнего дерева темную малиновую жидкость — непрерывную струйку, которая смешивалась с пылью у подножия столба и постепенно проникала в саму землю.
Он закрыл глаза, чтобы не видеть этого зрелища, и поднял подбородок, подставляя лицо солнцу. Но солнце было у него за спиной и пока что грело слабо.
Губы Фелана шевелились, как в молитве.
24
Эш натянул рубашку и, застегиваясь, посмотрел в окно на лужайку. Еще не было и половины девятого, но солнечный жар уже проник сквозь низкие облака испарений от сырой земли и пруда. Эш заправил рубашку в брюки и засучил рукава; еще один жаркий, возможно, даже знойный день. Он заметил в камышах какое-то желтое пятнышко, колеблющееся в тонкой дымке над прудом, и вспомнил маленькую желтую уточку, которую увидел, приехав в Слит.
Постель у него за спиной, была измята, простыня почти сползла на пол, куда Эш сбросил ее, метаясь во сне. Он подошел и закинул простыню на кровать, потом сел на край и провел рукой по все еще мокрым волосам, стараясь их пригладить. Чуть раньше он сходил в душ в конце коридора и освежил тело прохладной водой, чтобы прийти в себя. Но по-прежнему ощущал усталость, будто его выжали, и, если учесть сумасшедшую ночь, в этом не было ничего удивительного.
Когда Эш, услышав те жуткие, душераздирающие крики, добрался до ванной комнаты в коттедже Эллен Преддл, то увидел, что женщина мечется там, как припадочная, словно борясь с каким-то демоном. Немного спустя Эш понял, что так оно и было — женщина сражалась с демоническим духом своего бывшего и исполненного ненависти мужа. «Джордж Преддл по-прежнему хочет страданий мальчику», — сказала Эллен Эшу позже, когда слезы высохли и осталась только дрожь, — и чтобы прекратить мучения, ей приходится изо всех сил сражаться с его злой душой. Ей не удалось уберечь Саймона, пока он был жив, но она убережет его после смерти.
Эшу было бы нетрудно отмести ее утверждения как бред эмоционально травмированной женщины, если бы он сам, собственными глазами не видел призрак ее сына. Ни с того ни с сего свет в ванной замерцал и потускнел, а потом наступил полный мрак. Как будто вся энергия в коттедже иссякла. И в этой темноте Эш услышал одинокий крик мальчика, страдающего от ужасной муки.
Почти тут же свет опять загорелся, и Эш увидел, что Эллен Преддл лежит на полу с закрытыми глазами, без сознания. А в ванне никого нет.