Возвращение Прославленных. Книга 2
Шрифт:
И она отхлебнула из своей кружечки. Пить согласились все. Только Янмей кружки не дали.
— М-м-м, как вкусно, — протянула, отхлебнув первой Бёрнис.
Мэд покосилась на неё, поднесла кружечку к губам, выпила залпом и закашлялась.
— Бёрнис, ну какая же ты врушка! — схватившись за грудь и давясь, сказала она.
— Не знаю, а мне понравилось, — подняла бровь Бёрн и иронично изогнула губы.
— У вампиров странные вкусы, — прокомментировал Стурла, прищурившись.
Но тоже выпил до дна свою порцию, добавив:
— Я вообще тебя, Бёрнис, побаиваюсь
Последним протянул к кружке руку Тафари. Следопыт долго внутренне собирался — в конце концов, он единственный видел, из чего это варилось, но всё же пригубил. Зрячее зелье обожгло гортань, камнем упало в желудок и быстро разлилось по жилам. Тафари большими глотками осушил кружечку.
— Теперь надо забраться повыше и смотреть по сторонам, — приказала Пинар.
— В сарае есть лестница на крышу, — вспомнил Марио.
Все двинулись в сарай и вскарабкались по остаткам лестницы на широкие балки крыши. Она во многих местах обвалилась, зияя дырами. Вот из этих дыр и высунулись девять визидарских голов и закрутились в разные стороны.
Отсюда, сверху, было далеко и хорошо видно. И блёклые сиреневые холмы, усыпанные крупными камнями, и далёкое скалистое побережье справа и редкие кривые деревья.
Но ЭТО они увидели одновременно. Мэд и Бернис закричали:
— Вы видите?! Вы видите?!
Переглядываясь они, показывая на одну точку. Туда, где в низине меж двух небольших скал от земли поднимался голубой столп света.
Янмей внизу подпрыгивала от нетерпения: что же там увидели остальные?
Быстро слезли, собрали вещи, и, воодушевлённые, отправились туда, к двум скалам. В этом месте они уже точно были раньше — при подходе к утёсам нашёлся гребень Янмей, который она потеряла стуки назад. Но когда в прошлый раз они проходили мимо этой расщелины, то видели лишь разбросанные валуны. А сейчас на одном из камней светились вензеля и буквы. И именно от этого валуна поднимался свет. Когда группа подошла ближе, то увидела, что в столпе, в футе от земли светится воин в рыцарских доспехах. Он висел над камнем и чуть колыхался, словно огонь свечи от ветра. Воин глядел на них печальными глазами и указывал рукой путь.
— Что это? — спросила растерянная Янмей, показывая на камень с надписями.
— Это старинный кенотаф визидара, — перевёл древние письмена на валуне Тафари. — Тело воина рассыпалось, хоронить было некого. Кенотафы — это надгробные плиты над могилами, в которых никого нет. Иногда там зарывали вещь, которая принадлежала погибшему, но чаще всего — ничего. Здесь, в этом камне осталась его душа.
Призрак опять поднял руку и указал путь. Когда они посмотрели, на что рыцарь показывает, то увидели ещё один светящийся столп на горизонте.
— Спасибо, тебе, воин, — сказала Бернис и положила к кенотафу маленький букет вереска.
Воин поклонился им и погас. А они двинулись к тому, который светился и словно звал к себе. Так, по светящимся кенотафам, которые встречались то группами, то поодиночке, они, наконец, вышли на новое место.
Ландшафт стал ровнее, горы слева приблизились. Они стояли чёрной неприступной
— Слишком быстро темнеет, — сказал, опершись на трость, Леонар, — надо устроить ночлег. А завтра с утра решить, куда двигаться дальше.
Сидели у костра, и впервые за эти дни от души смеялись. Стурла балагурил, Леонар сыпал историями… Все предвкушали изменения. Чувствовалось, что завтра они, наконец, что-то поймут, узнают.
В кромешной темноте с улыбками на лицах, разошлись по палаткам, легли, закутавшись посильнее от сквозняка, как вдруг откуда-то раздался прекрасный звук — словно кто-то играл на арфе. Или это так мелодично завывал ветер в горах? Только Тафари хотел поднять голову и спросить у Стурлы или Леонара — не слышат ли они эти звуки? Но увидел, что в палатке все уже крепко спят, и самому ему тут же захотелось спать, как никогда в жизни. Кажется, он на секундочку закрыл глаза и провалился в крепкий сон.
С утра звуки арфы в ночи показались Тафари миражом, выдумкой. Тем более, что и подумать об этом ему было некогда — проснулся он от того, что кто-то колотил палкой по камню. Это оказалась Мэдлин. Она встала раньше всех и таким образом будила остальных. Когда Стурла, зевая, вылез из палатки, Мэд уже стояла у костра, полностью собранная в дорогу.
Пока все просыпались, Мэдлин ходила туда-сюда по лагерю, беспокойно заламывая руки. На щеках её играл нервный румянец. Выглядела Мэд серьёзной и встревоженной. Уселись завтракать, но Мэд опять вскочила.
— Да что с тобой?! — недовольно взглянул на неё Стурла.
— Действительно, чем ты так взволнована? — кивнула Пинар, — сядь, поешь, ведь ты не притронулась к миске.
Мэд же нахмурилась и сказала:
— Дорогие мои, мне приснился сон, из которого я поняла, что мы в большой опасности.
Говорила она медленно, глядя под ноги.
— Но я знаю, как выйти отсюда, — продолжила девушка. — В этом сне мне явилась дева, которая указала путь. Но она предупредила, что нужно добраться до ущелья как можно быстрее. Иначе с нами случится страшная беда. И мы должны идти без перерыва и отдыха, пока не дойдём до заветной цели.
Все перестали жевать и молча смотрели на неё. Было что-то в облике и словах Мэд непривычное и неестественное. Словно её заворожили: напуганный, остекленевший взгляд, будто она видит неведомых чудовищ, которые вот-вот нападут.
— И всё это из-за сна? — поднял лохматые брови Стурла, — да ты просто переела на ночь сушеной баранины.
Он отмахнулся и продолжил есть. Другие к её словам отнеслись более серьёзно.
— А раньше ты видела пророческие сны? — спросил Итиро.
— Нет. Никогда, — качнула Мэдлин головой. — Но этому видению я верю.