Возвращение Прославленных
Шрифт:
…Они въехали в ворота имения Дурдуа-Кашон, когда уже была глубокая ночь. С наступлением темноты ещё не осела дневная жара, но она стала мягче. В траве громко стрекотали сверчки. За воротами начался лес, и машины долго неслись по холмистой дороге, разгоняя в низинах первый ночной туман.
Потом, лес перешёл в парк, подсвеченный фонарями. Визидары с удивлением уставились на большие самшитовые фигуры: животные, арки, целые чуднЫе аллеи, где кусты то стелились волнами, толежали гигантскими жемчужными ожерельями вокруг пышных роз.
И вот показался величественный замок из светлого камня. По сторонам возвышались
У крыльца стоял сухонький поджарый мужчина в светлом костюме. Он заложил руки за спину, прохаживаясь туда-сюда в модных штиблетах, и улыбался в белую щеголеватую бородку и завитые усы.
Когда визидары вылезли из машин, он подошёл и потряс руку каждому, повторяя:
— Леонар Жобен. Рад, очень рад.
Потом радушно пригласил их в дом. Путникам выделили красивые покои с видом в сады и пригласили отужинать.
Когда слуга в ливрее вёл их через череду залов, визидары только и успевали крутить головой: лепнина с позолотой, красивые фрески, хрустальные люстры и разноцветный паркет. Везде водопадами ниспадали бархатные шторы, подхваченные массивными кистями. Всё, что видели визидары, могли поразить каждого, даже самого изысканного господина.
В замке стояла тишина, лишь шаги гостей эхом отражались в длинных пустынных переходах, но иногда краем глаза можно было заметить странные тени. Казалось, что через проходы или лестницы пробегают серые сгустки, а в тёмных углах скопились теснящиеся фигурки. Но приглядевшись, визидары видели лишь плотный ночной мрак.
В гостиной был накрыт длинный стол. На нём с высоких ваз падали каскады цветов, с тарелок на длинных ножках свисали виноградные кисти.
Девушек же особо впечатлил столик со сладостями на котором возвышалась горка всевозможных пирожных и стоял величественный метровый торт из круглых шариков, покрытый тонкой карамельной сеткой.
— Что это? — показав на него, заворожено спросила Мэд.
— Ах, это Крокенбуш. Торт из профитролей. Может, по виду он не так изыскан, но в этом, моём любимом, вы встретите двенадцать видов крема: от лавандовой помадки, до муслинового пломбира. Но это ничто, по сравнению со сластями Визидарии, о которых рассказывали мои предки. Говорят… Ах, я сейчас вас снова заболтаю…Прошу за стол, господа! — махнул Леонар рукой на тарелки из костяного фарфора и резные приборы.
— Какие красивые вилочки, — восхитилась Мэдлин, взяв одну в руки. Вилка была покрыта мелким теснением изящной канвы.
— Обрати внимание, — сказал Леонар, — среди узоров там выгравирована буква Ж — Жобены. Этот столовый набор состоит из 120 частей. Это самая древняя вещь нашей семьи. И я ею, несомненно, горжусь.
— И все 120 остались целы и невредимы за столько веков? — удивился Итиро.
— Ну, кроме одной вещи. Солонки, — Леонар указал насередину стола.
Там на серебряном подносике стояли соусники, маленькие пузатые бутылочки и перечница, покрытые той же вязью и с той же буквой Ж. Но, действительно, солонка отсутствовала.
— Ты мог бы заказать её. И мастер тебе бы выковал такую же солонку, — взяв в руки перечницу, сказал Стурла.
— Но это была бы уже не солонка моего рода, — с достоинством возразил Леонар.
— Ох уж эти графские замашки, — проворчал Стурла себе в усы и схватил аппетитный
За ужином одно блюдо сменялось другим. А хозяин замка вёл неторопливую беседу. Он выспросил каждого о его роде, толах и ауксилах. Визидары рассказали ему о своих приключениях.
— Скажите, — вдруг спросил Марио, — в записке, которую мы хранили, был указан ваш адрес и имя. Ваше имя. Но ведь записка древняя, наверное, в ней упоминается ваш предок?
Леонар ухмыльнулся в усы:
— Нет, я тот самый Леонар. Сюда приехал мой отец, здесь я уже и родился. Так что историю Ужасной битвы и жизни визидаров до неё, я слушал из уст свидетеля. Мне же отец передал для хранения ауксил и подсказки, где в своё время, найти тол… Мне так много лет, что я и сам не знаю, сколько точно. Мы из рода башахаунов — лесных духов. Какое-то визидарское лекарство мне дало долгожительство. Но, к сожалению, не моим детям. Последний мой потомок женился на простой женщине, и пятнадцать лет назад они умерли, не оставив детей.
— Соболезнуем вашей утрате, — сказала Бёрнис.
— О, они умерли глубокими стариками. К сожалению, участь долгоживущих — хоронить близких, — вздохнул граф Леонар.
— А как же люди? Они не задают вопросов? — удивился Тафари.
— У людей короткая память. Места здесь глухие. Прислуга меняется. К новому поколению Жобенов меня всегда приписывали дедом. И потом удивительно, как меняет внешний вид соблюдение моды! Так что, как ни странно, вопросов почти никогда ни у кого не возникало, — сказал Леонар, — к тому же, я много путешествую, уезжаю в другие страны и учусь. Всю жизнь учусь. Я закончил 256 университетов! Скопил очень ценную библиотеку. В последние годы я увлёкся новой наукой — психологией, и был, между прочим, учеником самого Вильгельма Вундта.
Леонар поднял указательный палец и многозначительно окинул взглядом визидаров. Никто за столом не знал, ни кто этот самый Вильгельм, ни что это за наука такая — психология, но все уважительно замолчали.
Чтобы перевести тему разговора, Итиро прервал тишину.
— Здесь в замке много слуг? — спросил он, — ведь обслуживать такое здание — надо много народа?
— В замке на чердаке и в башнях живут флерусы. Сначала они обитали по окрестным деревням, но сельчане их не жаловали, хотя флерусы добры и безобидны. Они большие помощники по дому. Но люди начали про них сплетничать, изгонять, искать укрытия флерусов и разрушать их. Вот я и разрешил им селиться здесь. А они взялись выполнять всю работу по дому. Но флерусы скромные, не любят показываться на глаза. Только не надо забывать их благодарить — я всегда оставляю им еду и сладости.
— А кто такие флерусы? — спросила вежливо Бёрнис, промокнув рот салфеткой. Сейчас она выглядела аристократкой, а минуту назад с удовольствием поглощала сырую баранью ногу. И даже Стурла, глядя на неё за этим занятием, уважительно кряхтел, обгладывая свой бифштекс.
— Флерусы — это духи дома. Они молчаливы, редко покидают родные стены и помогают хозяину во всех его делах. Загляни под скатерть или в любой тёмный уголок — если флерусы живут в доме, то всегда увидишь их там.
Волчица недоверчиво, но с любопытством приподняла скатерть и среди ног увидела серых мохнатых существ, которые тут же разбежались от её взгляда туда, где потемнее.