Возвращение республиканца
Шрифт:
– Точнее, маленький такой шажок, – поправил Дескин.
– Без оказания реальной помощи, в том числе военной, все эти шаги не имеют никакого смысла, – Табер вернул всех к основному вопросу. – Их просто всех перебьют.
– По поводу реальной помощи попробую послезавтра поговорить с одним человеком.
– А если и он откажет? – спросил Эскалера.
Вольдемар развел руками:
– Советую попросить политического убежища на Астгартусе. В отличие от помощи его вам дадут без задержек. Без корабля вам на Сагитториус
– Я приготовлю вам кофе.
Амаэль вышла на кухню. В гостиной повисла тяжелая тишина.
Через неплотно прикрытые портьеры в комнату проникал свет луны, позволявший увидеть только силуэт женщины. Она пришла к нему, как только все угомонились. Бесшумно скинула с плеч висевший на ней мешком мужской халат и молча проскользнула под одеяло. Когда Вольдемар попытался открыть рот, то на губы ему лег тонкий женский пальчик. Оба старались шуметь как можно меньше. К счастью, диван оказался не скрипучим. После того как все закончилось, Амаэль так же молча встала с дивана, подобрала с пола халат и выскользнула в коридор, оставив Вольдемара в полном недоумении.
Утром следующего дня женщина, как ни в чем не бывало, поздоровалась с Вольдемаром. Наткнувшись на предостерегающий взгляд, он решил отложить объяснение до более подходящего момента. А в ответ на вопрос министра о сегодняшних планах предложил провести экскурсию по столице.
– Вы предлагаете просто прогуляться? – удивился Эскалера.
– А есть идеи получше? – парировал Дескин. – Решающая встреча состоится завтра, а до того от нас ничего не зависит. Более полезного занятия предложить не могу.
– Хорошо, идем, – пробурчал Эскалера.
– Надеюсь, вы присоединитесь к нам?
– С удовольствием, – согласилась Амаэль.
Прогулка почти удалась. Почти, потому что Эскалера постоянно думал о чем-то своем и на задаваемые ему вопросы часто отвечал невпопад. Госпожа Лабаре была чрезвычайно мила с Вольдемаром, но постоянно держала дистанцию. Дескин уже начал подумывать, уж не приснилось ли ему ночное приключение. Однако следующей ночью все повторилось. Она пришла так же бесшумно и так же молча исчезла, пока Вольдемар полностью не пришел в себя. А в середине дня его ждал решающий разговор.
– И что? Ничего нельзя сделать?
– Ничего, – Фабин картинно развел руками. – Акционеры меня не поддержат, даже ради целой планеты. На ней нет ничего для нас интересного. И не надо напоминать мне про случай с астероидом, там были паршивые пираты, а здесь придется воевать с государством, имеющим весьма приличный флот и поддержку со стороны Коалиции. Поймите, новой войны, даже локальной, сейчас никто не хочет, слишком свежа в памяти прошедшая.
И этот вариант полностью провалился, других у Вольдемара не было.
– Полгода назад мы подписали контракт на утилизацию старой флотской техники, которую не удалось никому продать. С тех пор на нас свалили такое количество этого металлолома, что при наших мощностях утилизация растянется на несколько лет.
– Это вы к чему? – не понял Дескин.
– К тому, что подготовка к утилизации была проведена весьма халатно. Две недели назад едва не сунули под пресс штурмовик с боевой ракетой на пилоне. Заметили в последний момент. Представляете?! А что говорить про всякую электронику?
Вольдемар задумался.
– Это не выход. Конечно, из этого хлама можно отобрать более или менее приличные образцы и привести их в порядок. Все равно потребуются запчасти, доки, топливо, деньги, а самое главное – люди. И не просто люди, а специалисты.
– Не узнаю прежнего Дескина. Еще ничего не случилось, а он уже готов все бросить. Вы правильно отметили – главное это люди, но их мы найдем. Обратитесь к своему другу Олвицу, я думаю, он вам не откажет в данных по флотским отставникам.
Вольдемар опять задумался.
– Есть другой вариант. Кадровый отдел штаба передает эти данные фонду ветеранов и инвалидов флота, ведь рано или поздно все отставники становятся ветеранами и им требуется медицинская и иная помощь. Надеюсь, управляющий фондом не откажет в такой малости одному из самых щедрых спонсоров. Но где взять деньги?
– Ну вот, уже лучше. А деньги… – Фабин повернулся к коммуникатору, нажал какую-то кнопку и произнес только одну фразу: – Зайдите ко мне.
Буквально через полминуты в дверях появился маленький, ничем неприметный человечек, напомнивший Вольдемару серую осторожную мышь.
– Проходите. Сколько у нас зависло в «Инвест-капитале»?
Человечек бросил вопросительный взгляд на Вольдемара.
– Ничего, – разрешил Фабин, – при нем можно. Господин Дескин у нас не из болтливых.
Мышь запустила лапку во внутренний карман пиджака дешевого серого костюма. Достала большой серый блокнот, непонятно как поместившийся в карман, полистала и выдала:
– Четырнадцать миллионов двести сорок пять тысяч.
– Оформите господину Дескину доступ к этому счету.
Неприметный человечек молча кивнул и бесшумно исчез за дверью.
– Никак не может привыкнуть, что проверка контрольного комитета сената нам уже не грозит, – пояснил Фабин, – председатель теперь наш человек.
– А что это за деньги? – поинтересовался Вольдемар.
– Да так, одна серая схема, прибыль прятали четыре года назад. Но зашевелилась налоговая, пришлось все свернуть, а деньги так и висят.
– А как же интересы акционеров и вашей компании? – не удержался Вольдемар.