Возвращение с края ночи
Шрифт:
Сашка медленно поднял с пола чудом уцелевшую чайную чашку, повертел в руках и с размаху швырнул ее об стену, вложив в бросок такую силу, что в стороны полетели даже не осколки, а мелкая пыль. Убытки, значит? Он вытащил «Мангуста», снял пистолет с предохранителя и вернул под плечо. Ладно, посчитаемся!
Идя по улице быстрым пружинистым шагом, Воронков едва сдерживался, чтобы не заорать во весь голос «Вот-он я, сволочи, здесь!». Специально свернул в памятный переулок к поликлинике — сейчас он даже хотел, чтобы черный «рейтар страха»
Но ни в переулке, ни в глухих дворах, ни на оживленных улицах, ни на территории ТЭЦ, куда он, наконец, забрел — нигде Сашка не встретил никого из тех, с кем хотелось встретиться и потолковать тет-а-тет. Прохожие, по случайности взглядывавшие ему в лицо, сразу же прятали глаза и делали вид, что совершенно не интересуются этим крепким парнем в дешевой куртке, напротив, у них сразу же появлялось срочно дело где-нибудь в стороне от его пути.
Несколько раз он вызывающе неторопливо пересекал улицы, по которым шел плотный поток машин. Визжали тормоза, мигали фары, из-за стекол доносилась матерщина, но ни разу среди них не возник распластанный черный силуэт — в том, что такая машина у «них» не одна, Сашка не сомневался. Не обращая внимания на возмущения водителей, он шел в следующий проходной двор, а после него снова подставлял себя под колеса, оставаясь готовым в любую секунду начать схватку.
Но ничего не происходило, и через некоторое время Сашка понял, что уже сам не очень-то и хочет в очередной раз лезть под машину.
Человек не может находиться в каком-то одном состоянии вечно. Потрясение, гнев, отстраненное желание разом со всем покончить — примерно через час эти чувства покинули Воронкова, сменившись усталостью и тоской. Никто не хотел выходить на смертный бой, никто не хотел принимать вызов, и та решительность, с которой он вышел из дома, казалась теперь нелепой.
«Герой, блин… — мрачно думал Сашка, возвращаясь. — Кому ты, на фиг, нужен, красавец? Думал — будет мортал комбат по заказу? Как же! Да плевали на тебя — сиди, жди своей очереди… Знают сволочи, что хуже этого нету — сидеть и ждать неизвестно чего!»
Тем не менее некоторую пользу этот час на сырых улицах принес — Воронков вновь обрел способность рассуждать более или менее спокойно и трезво. Серегу, конечно не вернуть… А вот что делать теперь ему? Может быть, стоит пойти в милицию и рассказать обо всем?
Нет, «обо всем» — это перебор. Лучше почти обо всем. А вот насколько «почти»? Можно, конечно, объяснить, что с испугу раздолбал телевизор гостевой пепельницей. Так ведь остатки несчастного «Рекорда» наверняка повезут на экспертизу — следы жидкости искать. А найдут для начала следы пороха!
Значит, про телевизор нужно будет молчать. И про веселенькую ночь на станции тоже. Зато можно долго и красиво рассказывать про рыцаря. И заодно добавить классическое «Гражданин Щин провертел в моей стене дырку и пущает скрозь нее отравляющих газов». С точно таким же успехом.
А с другой стороны мало ли что? В милиции ведь не одни хапуги сидят, вдруг
Дверь квартиры вновь распахнулась легко и без сопротивления — на этот раз ее забыл закрыть точно сам Воронков.
«В порыве, так сказать, праведного гнева, мститель, блин…» — я оценил он свой поступок. Для большей язвительности Сашка повернулся к зеркалу, оскалил зубы, скорчил рожу — и вдруг заметил, как на разгромленной кухне что-то мелькнуло.
«Так, значит, они все-таки решились кренделей с доставкой на дом выдать. Ну вот, Вороненочек, а ты волновался!»
Он быстро глянул сквозь дверной проем вперед.
«Как у нас в комнате? В комнате пусто. Значит, гость на кухне, стоит около раковины, иначе был бы виден прямо отсюда. Ладно, добро пожаловать!»
Продолжая двигаться спокойно, словно ничего не заметив, он снял кроссовки и поставил на пол. Потом повернулся, и пробормотал как бы под нос, но достаточно громко:
— Хорошо, хоть унитаз целый. А то к соседям бы бегал… — и брякнул после этих слов дверью туалета. Извлек «Мангуста» и, осторожно ступая ногами в носках по полу, пододвинулся к углу, за которым начиналась собственно кухонька. Чуть присел, набрал полную грудь воздуха…
— На пол! — заорал он. Одновременно с этим ноги распрямились, толкая тело вперед и вверх. Сашка в прыжке перелетел через поваленный холодильник и, вывернувшись, как кошка, приземлился спиной к окну, держа пистолет в полусогнутых руках. А ответом ему была лишь ослепительная улыбка — белые зубы между тонких ярко-красных губ. И хотя губы сразу же сжались, Сашка сначала вспомнил именно эту улыбку и лишь потом обратил внимание на все остальное — белый брючный костюм, бесцветные волосы, как те, что бывают у альбиносов… Вот только глаза у девушки были совсем не красные, а вполне нормального светло-серого цвета.
Альбиноска, поняв, что ее узнали, сделала улыбку еще шире.
— Так все-таки на пол? Или можно постоять? — спросила она неожиданно низким и сильным голосом. Тон вопроса подсказывал, что в ответе она ничуть не сомневается.
— Ладно, оставайся так, — не стал спорить Воронков и поерзал спиной, устраиваясь поудобнее, а заодно опирая один локоть на подоконник. Он не хотел, чтобы в случае долгого разговора у него устали руки. Только вот как с ней говорить? Не с банального же «Кто с тобой работает? Кто тебя послал?» начинать?
Повисло долгое молчание, и первой не выдержала альбиноска.
— Ты разве не хочешь у меня что-нибудь спросить? Например, кто я такая и что мне нужно?
— Хочу. Только думаю, ты сейчас сама мне расскажешь. Все-все расскажешь.
— Ого! Ну и аппетиты у тебя! Все — это как? Начиная от Большого Взрыва?
— Слушай, красавица, не дури, а? Я ведь сейчас не в том настроении, чтоб шутки понимать. — И для внушительности Сашка качнул пистолетом.
— Да уж вижу! — фыркнула девушка. Даже если она и испугалась, то виду не подала, и продолжила: