Возвращение с Западного фронта (сборник)

Ремарк Эрих Мария

– Если мы все это продадим, – возбужденно заговорил он, показывая на вещи в чемодане, – у нас станет приблизительно на тридцать шиллингов больше. И тогда на все наши деньги можно будет закупить шерстяной ткани, чертову кожу и еще чулки. С таким товаром больше заработаешь. Завтра же начну действовать. Завтра, в семь утра.

Напряженно и серьезно он посмотрел на Розенталя.

– Ладно! – Розенталь погладил его по узкой голове. – Завтра в семь утра приступай к делу.

– Тогда Вальтеру незачем ехать в Румынию, – сказал мальчик. –

Пусть помогает мне. Как-нибудь перебьемся. Уехать придется только Максу.

Все трое посмотрели на Розенталя. Макс кивнул в знак согласия. Видимо, он считал, что так будет правильно.

– Посмотрим. Еще поговорим об этом.

Розенталь проводил Штайнера до дверей.

– Некогда мне горевать, Штайнер, – сказал он. – Слишком много нужды вокруг меня.

Штайнер кивнул.

– Будем надеяться, что парнишку не сцапают в первый же день…

Мориц Розенталь отрицательно покачал головой:

– Не сцапают. Он держит ухо востро и все понимает. Нынче жизнь учит нас всему сызмальства.

Штайнер пошел в кафе «Шперлер». Давно уже он не заходил сюда. Обзаведясь фальшивым паспортом, он избегал мест, где его знали по прежним временам.

Керн сидел на стуле у стены. Поставив ноги на чемодан и запрокинув голову, он спал. Штайнер осторожно уселся около него. Старше стал, подумал он. Старше и взрослее. Он огляделся. У двери притулился советник юстиции Эпштайн. На столике перед ним лежало несколько книг и стоял стакан с водой. Он сидел один и казался недовольным. Теперь около него не было робкого клиента с зажатой в руке монеткой в полшиллинга. Штайнер обернулся, решив, что конкурент Эпштайна, адвокат Зильбер, переманил всех клиентов к себе. Но Зильбера и вовсе не было.

Заметив Штайнера, кельнер, просияв, подбежал к его столику.

– Опять наведались к нам? – дружелюбно спросил он.

– А вы помните меня?

– Еще бы! Я уж тревожился за вас. Ведь теперь положение стало намного серьезнее. Вы снова закажете коньяк?

– Да. А куда делся адвокат Зильбер?

– И он – жертва, сударь. Его арестовали и выслали.

– Вот как! А господин Черников не заходил к вам в последнее время?

– На этой неделе не заходил.

Кельнер принес коньяк и поставил поднос на столик. В этот момент Керн открыл глаза, но тут же зажмурился. Затем вскочил на ноги.

– Штайнер!

– Он самый, – спокойно ответил тот. – Выпей-ка сразу этот коньяк. Ничто не освежает лучше после такого «сидячего» сна.

Керн выпил коньяк.

– Я был здесь уже дважды, все искал тебя, – сказал он.

Штайнер улыбнулся:

– Ноги на чемодане. Значит, без пристанища, а?

– Да, толком еще не устроился.

– Можешь спать у меня.

– Правда? Вот замечательно! До сих пор я снимал комнату в одной еврейской семье. А сегодня пришлось съехать. Они страшно перепуганы и не решаются пускать кого-нибудь больше чем на два дня.

– У меня бояться нечего. Я живу за городом.

Давай прямо сейчас и пойдем. Ты, видать, порядком устал, надо выспаться.

– Да, – сказал Керн. – Я действительно устал. Не знаю почему.

Штайнер подозвал кельнера. Тот примчался галопом, словно старый боевой конь, услышавший сигнал сбора.

– Благодарю! – воскликнул он еще до того, как Штайнер расплатился. Он был полон предвкушений. – Сердечно благодарю вас, сударь!

Разглядев чаевые, кельнер обомлел.

– Целую вашу ручку, – с трудом вымолвил он, окончательно подавленный. – Ваш покорнейший слуга, господин граф.

– Нам нужно добраться до Пратера, – сказал Штайнер, когда они вышли на улицу.

– Могу идти куда угодно, – ответил Керн. – Я уже опять вполне бодр.

– Поедем на трамвае, идти с чемоданом неудобно. Ты все еще торгуешь туалетной водой и мылом?

Керн кивнул.

– Теперь у меня уже другое имя, но ты по-прежнему можешь называть меня Штайнер. Свою настоящую фамилию я иногда тоже использую. Она у меня вроде артистического псевдонима. А понадобится – выдам другую фамилию за псевдоним. В общем, в зависимости от обстановки.

– Чем ты сейчас занимаешься?

Штайнер рассмеялся:

– Одно время заменял заболевшего кельнера. Когда тот выписался из больницы, меня рассчитали. Теперь я ассистент на аттракционе Потцлоха. Это владелец тира и ясновидец. А у тебя какие намерения?

– Никаких.

– Может, удастся пристроить тебя у нас. Там время от времени нанимают людей на подсобную работу. Завтра же навалюсь на старика Потцлоха. В Пратере никого не проверяют, и это большое преимущество. Даже полицейской отметки не требуют.

– Господи, до чего же это было бы здорово, – сказал Керн. – Так хочется хоть немного пожить в Вене.

– Вот как? – Штайнер искоса посмотрел на него. – В Вене захотелось пожить?

– Да…

Сойдя с трамвая, они пошли по ночному Пратеру. Штайнер остановился у жилого фургона, стоявшего в стороне от скопления балаганов и аттракционов. Он отпер дверь и зажег лампу.

– Вот мы и пришли, малыш. Сначала организуем для тебя что-то вроде постели.

Он взял пару одеял и старый матрац, лежавшие в углу, и расстелил все это на полу, около своей кровати.

– Ты, конечно, голоден? – спросил он.

– Уж и сам не знаю.

– В маленьком ящике есть хлеб, масло и кусок салями. Заодно сделай и мне бутерброд.

Кто-то тихо постучал в дверь. Керн отложил нож в сторону и насторожился, готовый выпрыгнуть в окно. Штайнер расхохотался.

– Крепко же засел в тебе страх, малыш! – сказал он. – От него нам, видать, так и не избавиться. Лило, войди! – крикнул он.

На пороге появилась стройная женщина.

– У меня гость, – сказал Штайнер. – Людвиг Керн. Он молод, но уже успел набраться опыта на чужбине. Поживет немного здесь. Не могла бы ты приготовить нам кофе, Лило?