Возвращение скипетра
Шрифт:
"Все в порядке, ваше величество?" - окликнул стражник снаружи печального, обшарпанного домика.
Что могло бы привести здесь все в порядок? Примерно в пять раз больше денег, чем было у женщины сейчас. Грас не мог просто выйти и сказать "да", не подвергая эту женщину насмешкам над ним — и не заставляя себя заслужить это. "Все — достаточно хорошо", - сказал он.
"Все замечательно!" - сказала женщина. "Замечательно!" Она поцеловала Граса в щеку. Затем она подошла и поцеловала свою маленькую девочку, которая казалась такой
На улице гвардейцы и Птероклс смеялись. Грас надеялся, что мать маленькой девочки никогда не поймет почему. Люди короля знали о его репутации и, по крайней мере, задавались вопросом, отдала ли женщина все, чтобы отплатить ему. Она предложила это, все верно, и он отверг ее. Может быть, я наконец взрослею, подумал он. Некоторые вещи ты делаешь потому, что их нужно делать, а не из-за этого.
Птероклс и солдаты ухмыльнулись Грасу, когда он вышел. "Вы помогли маленькой девочке почувствовать себя лучше, ваше величество?" - спросил гвардеец. "Ты тоже заставил ее мать почувствовать себя лучше?" Снова смех.
Грас тоже ухмыльнулся. "Скипетр Милосердия вылечил девочку", - ответил он. "Увидев ее получше, мать была счастлива. И, - поспешно добавил он, - это единственное, что делало ее мать счастливой".
Стражники ухмыльнулись. Они продолжали дразнить его, пока он шел обратно к реке. Птероклс спросил: "Скипетр Милосердия вылечил маленькую девочку?"
"Да, как только я выясню, что делать", - ответил Грас.
"Я бы подумал, что обращение к королеве Келее поможет", - сказал волшебник.
"Я думал о том же, но это оказалось неверным", - сказал Грас. "Боги на небесах действительно мало что делают или, кажется, хотят делать в материальном мире. Когда я использовал свою собственную волю вместо того, чтобы призывать Келею, девушке стало лучше."
"Интересно. Стоит запомнить", - сказал Птероклс. "Конечно, если бы не боги на небесах, Скипетра Милосердия не было бы здесь, в материальном мире, чтобы мы могли им воспользоваться".
"Это тоже приходило мне в голову", - сказал Грас. "Я не собираюсь пытаться подняться выше своего положения. Если я это сделаю, Скипетр, вероятно, вообще не позволит мне им воспользоваться". Он посмотрел на талисман, как будто задаваясь вопросом, подойдет ли он ему.
Птероклс поклонился ему. "Ваше величество, я не думаю, что кто-то будет ссориться с вами из-за того, как вы использовали Скипетр и как вы будете им пользоваться. Я также не понимаю, как сам Скипетр может судить, что вы сделали что-то не так ".
"Надеюсь, что нет", - было все, что сказал Грас. Он не думал, что Скипетр Милосердия обнаружит, что он сделал что-то не так. Об остальном, что сказал волшебник… Он не был так уверен в этом. У Ланиуса, вероятно, были бы собственные идеи о Скипетре и о том, что с ним делать. У Ланиуса всегда были идеи; это было то, в чем он был лучшим. Здесь другой король, возможно, тоже имеет право посмотреть, как продвигались эти идеи. Если бы не Ланиус, Скипетр все еще был бы в Йозгате, а аворнанцы
Грас задумался, произведет ли на Орталиса впечатление возвращение домой Скипетра Милосердия. Он вздохнул. Если Скипетр не произвел впечатления на его законного сына, то ничто и никогда не произведет. Конечно, по имеющимся свидетельствам, было вполне возможно, что ничего не произойдет.
Ланиус взобрался на одного из королевских скакунов — крепкого мерина, а не жеребца, — чтобы выехать из города Аворнис и поприветствовать короля Граса и Скипетр Милосердия. Несколькими стойлами дальше в королевских конюшнях принц Орталис садился на гораздо более живого скакуна.
У великого собора были собственные конюшни. Его лошади, без сомнения, были значительно улучшены с тех пор, как Архипастырь Ансер облачился в красные одежды. Ланиус не мог отделаться от мысли, что кто-то более святой должен был носить эти одежды, чтобы должным образом благословить Скипетр. Но Скипетр, казалось, прекрасно справлялся сам по себе, независимо от того, кто надевал регалии архистратига.
Неподалеку принц Крекс радостно кричал. Он выезжал на собственном пони, чтобы поприветствовать своего дедушку, и не мог бы гордиться больше, если бы сам участвовал в кампании против Ментеше.
Что еще лучше — во всяком случае, с точки зрения Крекса — принцесса Питта, будучи моложе его и к тому же девушкой, отправится в путь с королевой Сосией в носилках. То, что Крекс сам делал это не раз, никак не убедило его, что это не детский путь.
"Я думаю, вы готовы, ваше величество", - сказал грум Ланиуса, в последний раз проверив сбрую лошади.
"Тогда пошли", - сказал Ланиус. Он, Крекс и Орталис вышли из своих стойл примерно в одно и то же время. Крекс помахал отцу. Ланиус помахал в ответ. Он также кивнул Орталису.
Как бы мало он ни любил своего шурина — что было мягко сказано, — он все же старался быть вежливым.
Орталис кивнул в ответ. "Значит, Скипетр Милосердия действительно прибудет сюда, не так ли?" сказал он.
"Если только твой отец не наговорил много лжи в своих письмах, так оно и есть", - ответил Ланиус. "После более чем четырехсот лет это наконец возвращается домой".
Он думал, что это число произведет впечатление на Орталиса. Оно определенно произвело на него впечатление. Но его шурин только пожал плечами. "Если мы все это время прекрасно обходились без него, я не понимаю, почему все поднимают такой шум по поводу его возвращения сейчас".
"Наконец-то у нас есть настоящее оружие против Изгнанного", - сказал Ланиус. "Как ты думаешь, почему Ментеше украли его в первую очередь?"
"Ментеше далеко"… где бы они ни были, - неопределенно сказал Орталис. Ланиус был потрясен, осознав, что он не знал, или ему было все равно, жили ли кочевники на юге, севере, западе или даже на востоке, где у Аворниса не было соседей, кроме моря. Орталис продолжил: "Где бы они ни были, они не собираются беспокоить нас здесь".