Возвращение скипетра

Тертлдав Гарри

"Ты — возвращаешься домой?" Голос Коркута звучал так, как будто он не мог поверить своим ушам.

"Я говорил так с самого начала", - ответил Грас. "Если бы ты передал мне Скипетр тогда, у нас никогда бы не было осады с самого начала. Но ты должен знать, что я ухожу, потому что хочу, а не потому, что должен. Мы выиграли все стоячие бои против Ментеше. Мы можем выиграть еще одного — или трех, или четырех, — если понадобится ".

"Ты можешь сразиться с Упавшей Звездой, вор?" Спросил Коркут.

"Да", -

прямо сказал Грас. "Я могу, и у меня есть, и если мне понадобится, я сделаю это снова". Это заставило ментеше, который понимал аворнийский, зашевелиться на стене, как он и надеялся. Остальные тоже зашевелятся, как только переведут это. Сказав то, что он пришел сказать, он вернулся за аворнийский частокол. Когда он снова посмотрел в сторону Йозгата, Коркут все еще был на стене, глядя ему вслед. Так, так. Грас улыбнулся. Теперь ему есть о чем подумать совершенно по-новому. Хорошо.

Снова ожидание. Ланиус всегда думал, что он терпеливый человек. Ему пришлось быть терпеливым. Его несколько раз оттесняли на задний план разными способами. Даже если бы Паунсер преуспел в Йозгате, он остался бы на заднем плане. Грас получил бы похвалу, и Грас заслужил бы… многое из этого, потому что он будет тем, кто будет владеть Скипетром Милосердия.

Но у него никогда не было бы шанса завладеть им, если бы Ланиусу не пришла в голову идея обучить Паунсера красть его.

Кое-что произошло далеко на юге. Сон, посланный Изгнанным, убедил его в этом. Но ему все еще нужен был человеческий источник новостей, источник, который он мог бы передать другим. То, что у него его еще не было, вызывало у него зуд сильнее, чем если бы он сидел в ванне, полной блох.

Он зарылся в архивы, чтобы не наброситься на того, кому не повезло столкнуться с ним. Он ожидал, что Грас, Коллурио, Птероклс, Гирундо и Отус — возможно, особенно Отус — радовались там, за пределами Йозгата. Он хотел иметь осязаемый повод порадоваться самому. Он хотел пробежаться по дворцовым коридорам, крича и размахивая руками, и целовать всех, кого встретит — стариков с метлами, служанок (если Сосии это не понравится, очень жаль — но он бы ее тоже поцеловал), толстых поваров, послов Черногора (не то чтобы сейчас поблизости были послы Черногора, но чем дольше он ждал письма, тем больше у них было шансов появиться), своих детей. Орталис? Ему пришлось подумать об этом, но в конце концов он кивнул. Он даже поцеловал бы Орталиса.

Но он не мог, не только из-за мечты. Ему нужно было что-то, написанное мужской рукой. Он жаждал этого — и у него этого не было.

Пока он этого не сделал, он зарылся в налоговые регистры, которые в обычное время ошеломили бы его — а ошеломить его было нелегко. Однако, пока он был сосредоточен на них, он не думал ни о чем другом.

Он узнал, что его пра-пра-пра-дедушка был вором и скрягой, человеком, которого любой разумный человек возненавидел бы с первого взгляда. В те дни произошло несколько восстаний. Предок Ланиуса расправился с ними со свирепой жестокостью, а затем обложил мятежников еще

большим налогом, чтобы заставить их заплатить за их подавление. Король думал, что, будь он жив во времена своего многократного прадеда, он бы тоже захотел восстать.

И все же его собственный отец — сам суровый человек — вероятно, подавил бы восстания примерно таким же образом. И Мергус был довольно хорошим королем, насколько мог судить Ланиус. Чем больше смотришь на вещи, тем менее простыми они становятся.

Однажды днем кто-то постучал в тяжелые двери, отделявшие архив от остальной части дворца. Ланиус подпрыгнул и выругался. Он приучил слуг не беспокоить его здесь, если только это не конец света. Возможно, так оно и было.

Помня об этом, Ланиус не стал кричать на встревоженного слугу, ожидавшего снаружи. "Да?" В чем дело? он спросил своим обычным тоном.

На лице мужчины расцвело облегчение. "Ваше величество, вас ожидает курьер с юга".

"С юга? С юга от Стуры?" Спросил Ланиус, и слуга кивнул. "Что ж, тогда тебе лучше отвести меня к нему", - сказал король.

Слуга отвел его к курьеру, который ждал в приемной с кубком вина и ломтем черного хлеба. Мужчина вскочил на ноги и поклонился. "Ваше величество, я должен был сначала передать вам это", - сказал он и протянул Ланиусу довольно мятый клочок пергамента.

Ланиус сразу узнал твердую руку Граса. Пожалуйста, не ешьте человека, который носит это, если он побеспокоит вас, пока вы находитесь в архивах, написал другой король. Новости, которые он принесет, будут стоить того, чтобы их услышать. Румянец поднялся до самой макушки Ланиуса. Грас знал его слишком хорошо.

"Хорошо. Ты ешь здесь. Тебя не съедят", - сказал Ланиус, и курьер выдавил нервную улыбку. Ланиус протянул руку. "Сообщи мне новости, которые, по словам короля Граса, у тебя есть".

Его пальцы дрожали, когда он сломал печать на письме, которое курьер достал из его тубуса. Теперь это будет официально. Теперь мир сможет узнать. Там снова был почерк другого короля. Монкэт принес его, Грас написал без предисловий. Он у меня. Я им воспользовался. Это даже более удивительно, чем мы надеялись. Я возвращаю его в город Аворнис. Он снова принадлежит королевству. В конце концов, Ланиус не бегал и не вопил. Он познал слишком много радости для этого. Он просто стоял там, улыбаясь, в то время как слезы текли по его лицу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Раньше, когда Грас оказывался у южного берега Стуры, северный берег всегда казался намного дальше, чем следовало предположить по ширине реки. Это было так, как будто он покидал другой мир, тот, который ненавидел его и не хотел, чтобы он сбежал.

Сейчас у него не было такого чувства. Возможно, это всегда было его воображением, но он так не думал. Он отмечал это слишком часто для этого.