Возвращение снежной королевы
Шрифт:
– Таков наш обычай! – Мать Шандора поджала губы. – Молодые могли согрешить до свадьбы, а это – позор! Поэтому с ними будут два свидетеля – от семьи жениха и от семьи невесты. Они подтвердят, что невеста была девушкой…
– Ну и ну! – Лера только покачала головой.
Снова открылась дверь и вошел Шандор.
– Пойдем, устрою тебя на ночлег, – сказал он, – все равно до утра с Ласло нет возможности поговорить.
Она присмотрелась к нему в полутьме. Теперь он говорил совершенно спокойно. Жизнь научила ее не доверять никому, но в данный момент что оставалось делать? Отказаться и уйти, но куда?
Они вышли через кухню, прокрались в тени дома, потом мимо сараев и свежей аккуратно сложенной поленницы, обошли колодец. Шумную свадьбу слышно было и тут, попался им навстречу пьяненький русский мужичонка, разлетелся обниматься к Шандору, тот легонько двинул плечом, и мужичонка отлетел на пять шагов к кусту, еще не потерявшему листвы, да там и остался, мигом заснув.
– Сосед, – усмехнулся Шандор, – полгорода на свадьбе гуляет.
Они подошли к маленькому домику, окна его были закрыты глухими ставнями.
– Это старый дом, – сказал Шандор, отпирая проржавленный замок, – тут с весны никто не живет, сносить будем. Так что никто тебя не потревожит.
В сенях было темно, пахло затхлым, нежилым, запущенным домом.
«Перебьюсь как-нибудь одну ночь, – подумала она, – все равно деться некуда».
Шандор завозился в тесных сенях, задел ее локтем.
– Проходи в горницу-то, сейчас лампу найду! – с досадой, натужно проговорил он.
Лера потянула на себя скрипучую дверь. Комната тонула в полной темноте. И из этой темноты вдруг обрушилось на нее что-то мягкое и тяжелое. Лежа на полу, теряя остатки сознания, она успела услышать встревоженный голос Шандора:
– Ты чем ее долбанул-то? Череп не проломил?
– Нормально все, – ответил незнакомый голос, – у ней черепушка крепкая, да волосы еще спружинили. Оклемается!
Лера смутно ощутила, как кто-то взял ее за ноги, рука Шандора ухватила ее за плечи, она попыталась укусить эту руку, но ничего не вышло. Ее пропихнули в комнату, которая освещена была керосиновой лампой. Тени плясали на потолке, в полу зиял открытый люк подпола. Вместо лесенки были положены две доски, ее столкнули по ним, как с горки. Она упала на мягкое, и тут же крышка подпола захлопнулась, закрывая остальной мир. И сознание окончательно покинуло Леру.
Она не поняла, что очнулась. Просто в один момент услышала назойливый звон, как будто одновременно стрекотали тысячи кузнечиков. Она с трудом приподняла тяжелые веки. И ничего не изменилось. Ее окружала такая же звенящая тьма.
«Что это? – в панике подумала она. – Я умерла? Или меня похоронили заживо? Но откуда этот звон?»
Она попыталась пошевелить руками. Это удалось не без труда, руки ощутили пустоту вокруг. Если ее и похоронили заживо, то гроб был весьма просторным.
В кромешной тьме она ощупала свое тело. Ничего не болело, и это настораживало. Как говаривала соседка тетя Валя: «Если ты встаешь утром и ничего не болит, стало быть, ты уже умер».
Она отважилась сесть. Под ней лежало нечто, что оказалось донельзя истлевшей мешковиной. Пахло гнилью и еще чем-то знакомым. Она принюхалась и потрясла головой. Кузнечики внезапно замолчали – оказывается, это звенело в ушах. Очень осторожно она встала на колени и подняла руки. Нащупала над головой шершавые
Внезапно сильно заломило затылок, и она нащупала там большую шишку. Кто-то ударил ее и спихнул в погреб. Она совершенно не помнила того, что случилось с ней до падения, она понятия не имела, сколько провалялась там. Больше того, она не знала, с какой целью ее упрятали сюда и что ее ждет? Смерть от голода и жажды? Или более быстрая смерть от ножа, от пули, от веревки…
«Нужно обязательно все вспомнить», – морщась от боли, думала она, наткнувшись на две неструганые доски, которые вели вверх, к потолку.
Обдирая руки, она поползла по доскам и в темноте стукнулась головой о крышку люка, ведущего в подпол. Ей показалось, что в подполе стало светло, потому что перед глазами от боли замелькали огненные искры.
Через некоторое время искры погасли, боль прошла, и возникли некоторые, поначалу неотчетливые воспоминания. Вот она в двенадцать лет – высоченная словно жирафа, с волосами такими светлыми, что казались почти белыми. Волосы она завязывала «хвостом», мальчишки дразнили ее сивой тетей Лошадью. Или Королевской норкой, из-за сочетания редкого имени Элеонора и фамилии – Королева. Впрочем, скоро дразнить перестали, потому что она научилась давать сдачи – физически и словесно. К пятнадцати годам мальчишки примолкли, и даже отчим, кошмар ее жизни, перестал ее доставать. Только она одна умела его утихомирить, когда в пьяном виде он зверел, крушил мебель, страшно матерясь, бегал с топором за соседской козой, сдуру забежавшей к ним на участок. Он запросто мог ударить маму или младшего братишку.
Тогда она вставала на его пути и глядела молча в упор ледяными глазами. Он останавливался, злобно ворча что-то о чертях и ведьмах, иногда плевал через плечо и уходил спать.
В пятнадцать лет соседский мальчишка Митька заметил как-то зимой, что снежинки на ее щеке не тают, пришел в восторг и назвал ее Снежной королевой.
Митька… Вместо того пятнадцатилетнего мальчишки перед ней встало лицо взрослого парня – мертвое лицо с пустыми остекленевшими глазами. Жизнь ушла из них так быстро, что Митька даже не успел это осознать…
Она вспомнила тот день, вернее, ночь, когда ее жизнь, с трудом налаженная после смерти матери и младшего братишки, пошла под откос. Как ночью на пустынной дороге подсадил ее хмурый мужик на «Жигулях», как слишком поздно поняла она, что было ошибкой сесть к нему в машину, потому что он вез целый чемодан героина, который, надо полагать, украл у кого-то более могущественного, и что этот кто-то и не подумал смириться с потерей.
Мужик высадил ее за минуту до того, как его настигли люди могущественного Аббаса, она успела убежать и вернулась на дорогу только после того, как все было кончено – там лежало три изуродованных трупа и умирающий водитель. Она увезла его в укромное место, там он и умер, успев отдать ей чемодан с наркотиками. Лера бросила чемодан в лесу и убежала оттуда. Она не хотела иметь ничего общего с торговцами наркотиками, потому что ее младший братишка погиб от передозировки в возрасте тринадцати лет. Все случилось так быстро, родители даже не заметили, что он подсел на наркоту. Женька всегда был слабеньким, в детстве часто болел.