Возвращение: Стихотворения

Баркова Анна Александровна

4.

Выползло солнце едва-едва И тут же за край земли Свалилась солнца голова, Ее топором снесли, Ледовым, острым, Острей, чем сталь. Но казненного солнца не жаль, не жаль.

5.

В какой я вернусь в город и в дом С моих обреченных дорог? Кто меня встретит с хлебом, с вином, На чей я вступлю порог? Нет никого, нет ничего! Только хохот пурги: Ого-го! Ого-го!

6.

Снега, снега, Вся

в снегу тайга. В тайге коварная рысь. Но мне все равно Пропасть суждено, И на рысь прошипела я: брысь! Я в пятерочке иду К вдохновенному труду, А пятерочек не счесть, Их пятьсот, наверно, здесь. Шаг в сторонку — пуля в бок. Повалился кто-то с ног. Срок закончил человек. Мы кровавый месим снег. — Девки, что там впереди? Погляди-ка, погляди. — Там стреляли… По кому? Ничего я не пойму. — Девки, что там впереди? Сердце екнуло в груди. — Дура, шаг ровней, иди! Топай с радостным лицом, Иль подавишься свинцом. Пурга поет, гудит с тоской: — Со свят-ты-ми упокой! И память вечная плывет До Карских ледяных ворот. Поглотит вечная мерзлота, Наступит вечная пустота, И нет ни могилы, ни креста.

7.

Но я упряма. Я живу. Я возвращусь в столицу Москву. Там двор-колодец, окно, стена (Меня давно ожидает она), И есть решеточка на окне, Она кое-что напомнит мне. На Полярном на кругу Повстречала я пургу, И с тех пор седой, кудрявой, Беспощадной и лукавой Позабыть я не могу. Эх, пурга! Ох, пурга! Мы с тобой два врага. Чую, сгибну ни за грош, Ты снегами заметешь. Замети, замети! Насмерть сбрось меня с пути! И весь мир, пурга родная, Без вина хмельным-хмельная, В пляс погибельный спусти, В черном ветре заверти!

Август — октябрь 1975

«Надоела всей жизни бессмыслица…»

Надоела всей жизни бессмыслица: Что-то есть, где-то спать, где-то числиться И платить за квартиру в сберкассу, Пуще глаза хранить свой паспорт. Всем болезням к тебе дорожка, И друзья отойдут понемножку. Поваляться в больнице недолго, Умереть — дотащат до морга И тело твое проклятое, Истощенное и разъятое На плиту в крематории — хрясь! Равнодушно сдвинутся створки… Книга жизни от корки до корки, Или просто — мразь.

15 ноября 1975

«Такая злоба к говорящей своре…»

Такая злоба к говорящей своре, Презрение к себе, к своей судьбе. Такая нежность и такая горечь К тебе. В мир брошенную — бросят в бездну, И это назовется вечным сном. А если вновь вернуться? Бесполезно: Родишься Ты во времени ином. И я тебя не встречу, нет, не встречу, В скитанья страшные пущусь одна. И если это возвращенье — вечность, Она мне не нужна.

15 декабря 1975

«Прости мою ночную душу…»

Помилуй, Боже, ночные души

(не знаю — откуда)

Прости мою ночную душу И пожалей. Кругом все тише, и все глуше, И все темней. Я

отойду в страну удушья, В хмарь ноября. Прости мою ночную душу, Любовь моя. Спи, Сон твой хочу подслушать, Тревог полна. Прости мою ночную душу В глубинах сна.

22 января 1976

«Жил в чулане, в избенке, без печки…»

Жил в чулане, в избенке, без печки В Иудее и в Древней Греции. «Мне б немного тепла овечьего, Серной спичкой могу согреться». Он смотрел на звездную россыпь, В нищете своей жизнь прославил. Кто сгубил жизнелюба Осю, А меня на земле оставил? Проклинаю я жизнь такую, Но и смерть ненавижу истово, Неизвестно зачем взыскую, Неизвестно зачем воинствую. И наверно, в суде последнем Посмеюсь про себя ядовито, Что несут серафимы бредни, И что арфы у них разбиты. И что мог бы Господь до Процесса Все доносы и дрязги взвесить. Что я вижу? Главного Беса На прокурорском месте.

22 января 1976

«Протекали годы буйным золотом…»

Протекали годы буйным золотом, Рассыпались звонким серебром. И копейкой медною, расколотой В мусоре лежали под столом. Годы бесконечные, мгновенные, Вы ушли, но не свалились с плеч. Вы теперь, как жемчуг, драгоценные, Но теперь мне поздно вас беречь…

«Я уж думала: все закончено…»

Я уж думала: все закончено, Лишь пустыня да облака. И меня не затравят гончими Злая страсть и злая тоска. Неужели часы случайные После длинного, скучного дня Разбудили все страшное, тайное, Что терзало когда-то меня? Прежним дьяволом околдована, Я смотрю в свою темную ночь. Все, что сломлено, что заковано, Не осмеивай, не порочь. Вот рванулось оно, окаянное, Оборвало бессильную цепь, И взметнулось бураном пьяным, Потрясающим русскую степь.

Жизнь

Ты в мире самая влекущая, Всего пленительнее ты, Покорная и всемогущая, Гроза и ливень с высоты. Ты окружила нас запретами И нарушаешь их сама. Ты песня, вечно недопетая, Ты воля, рабство и тюрьма. Игрой прельстительно-преступною Меня ты манишь на тропу В познанье горько недоступное И в безрассудную толпу, Где пахнет потом и убийствами, Разгромом, водкой, грабежом, Безумных вожаков витийствами, Цепями, петлей и ножом. Паду ли с головой расколотой Или убью кого-нибудь, Или награбленное золото Швырну на мой случайный путь? Или, по-прежнему лукавая, Меня к иному уведешь, Иною напоишь отравою, Иной болезнью изведешь. Полна веселья, зложелательства, Быть может, бросишь ты меня С непостижимым издевательством В объятья чуждого огня. И превратит он в дым и пепел Все, что сгорает и горит, И ржавые расплавит цепи, Освободит и закалит.