Возвращение Тарзана в джунгли
Шрифт:
Кто-то приближался по тропинке к водопою. Секундой позже на повороте показался кабан Хорта.
Заросли, в которых прятался Нума, были спокойны, зловеще спокойны. Хорта миновал Тарзана. Еще немного — и Нума бросится на кабана одним прыжком. Тарзан представлял себе, как сверкают глаза Нумы, как он, затаив дыхание, готовится к прыжку и к яростному реву, от которого его жертва застынет на месте, не имея сил бежать от страшных когтей.
Но в тот момент, как Нума уже приготовился к прыжку, проворная веревка упала с верхушки дерева. Петля затянулась на шее Хорты. Нума заметил, что какая-то
Нума взревел. Злой и голодный, он начал ходить взад и вперед под деревом, не спуская глаз с дерзкого существа. Время от времени он поднимался на задние лапы, опираясь на ствол и точил об него когти. Тарзан же, втащив наверх полузадохшегося кабана, окончательно придушил его. У него не было ножа, и он освежевал тушу при помощи зубов и цепких пальцев, — на глазах у льва, принужденного следить за тем, как кто-то другой ест обед, собственно говоря, предназначавшийся ему.
Наступила ночь, прекрасная африканская ночь.
Тарзан насытился. Цивилизованный стол и французская кухня не уничтожили в нем жажды свежего мяса, свежей горячей крови.
Он вытер руки листьями, перекинул через плечо остатки ужина и, перелетая с ветви на ветвь, пустился в обратный путь.
Нума шел вслед за Тарзаном, не спуская с него горевших в ночной темноте злых глаз. Теперь уже Нума не ревел. Наоборот, он двигался почти бесшумно, как тень большой, чудовищной кошки, — но все же шаги его легко различались Тарзаном.
Тарзан не хотел, чтобы зверь сопровождал его до поляны, на которой стояла хижина. Это значило, что ему бы пришлось ночевать в дупле дерева, а он предпочитал постель из листьев, под крышей, в закрытой хижине. На всякий случай он постарался вспомнить лучшее убежище поблизости. В случае нужды он скроется там. Сотни раз в прошлом приходилось ему на деревьях спасаться от диких зверей и прятаться на ночь в этом дупле.
Терпение Нумы, очевидно, лопнуло. С ревом досады и разочарования лев ушел, надеясь найти себе более доступную пищу. Поэтому Тарзану удалось пробраться в свою хижину и расположиться на ночь на удобной постели.
Так просто и легко Тарзан сбросил с себя тонкий искусственный покров цивилизации — и погрузился, счастливый и довольный, в глубокий сон хищника, наевшегося досыта.
Но и теперь одно только слово любимой женщины способно было вернуть его к чуждой, далекой отсюда жизни и заставить навсегда забыть родные джунгли.
Тарзан спал долго. Он очень устал за предыдущий день, потребовавший большого расхода энергии.
Проснувшись, он прежде всего поспешил к ручью и напился воды. Потом, окунувшись в море, поплавал с четверть часа, вернулся в хижину и позавтракал мясом Хорты. Покончив с трапезой, он припрятал остатки на ужин и, взяв веревку, снова углубился в джунгли. На этот раз он шел на поиски более благородного животного — человека; впрочем, если бы его спросили о правильности этого определения, он назвал бы десятки лесных обитателей, значительно более
Тарзан искал оружие. Вряд ли что-нибудь могло остаться от деревни Мбонга после французской карательной экспедиции, отправленной туда при известии о мнимой гибели д’Арно. Тем не менее это нужно было проверить.
Около полудня он достиг цели, но к своему разочарованию увидел только одни развалины. Поля вокруг деревни исчезли — на их месте уже успел вырасти молодой лес. Не было признака присутствия человека.
Около получаса бродил он среди развалин деревни, надеясь найти брошенное или забытое где-нибудь оружие, но поиски были бесплодны. Он решил идти вверх по ручью, зная, что у воды легче найти человеческое поселение. По пути он подымал полусгнившие бревна в поисках грызунов, влезал на деревья за птичьими яйцами, гонялся по земле за каким-нибудь зверьком, — все больше и больше напоминая повадками обезьяну, какой он был в первые двадцать лет своей жизни.
Тарзан улыбнулся при мысли, что, может быть, в это самое время его друзья сидят в лучшем парижском клубе, куда он захаживал несколько месяцев тому назад. Но он мгновенно останавливал поток воспоминаний, почуяв запах живого существа, которое могло служить ему добычей или угрожать опасностью.
В эту ночь он спал далеко от своего убежища, спрятавшись среди ветвей гигантского дерева, возвышавшегося на сотню футов над землей. Он снова наелся вдоволь, полакомившись мясом оленя Бара, очередной жертвы его петли.
Рано утром Тарзан пустился в дальнейший путь вдоль реки. Так шел он три дня, все вперед и вперед, пока не вступил в совсем не знакомую область джунглей. За деревьями виднелись горы, переходящие в равнины. Здесь на больших пространствах паслись стада антилоп и зебр.
На четвертый день его ноздри уловили новый запах. Это был запах человека. Тарзан обрадовался. Он быстро и бесшумно пробирался между деревьями против ветра, руководствуясь чутьем. Вдруг он заметил в зарослях фигуру черного воина.
Тарзан стал красться за ним, поджидая удобного момента, чтобы пустить в ход веревку. Однако он медлил. Он помнил, что по законам цивилизованного общества нельзя убивать ближнего без причины. Тарзану нужно было оружие; значило ли это, что он имел право убить человека — его владельца?
Чем больше думал Тарзан об этом, тем отвратительнее казалось ему бесцельное убийство. Так дошел он, преследуя воина, до поляны, на которой была расположена большая, окруженная частоколом деревня с домами, похожими на пчелиные ульи.
Воин вышел из лесу, — и тут Тарзан заметил еще одно существо, жадно следившее за черным человеком. Это был лев Нума. Тарзан сообразил сразу, в чем дело. Теперь он почувствовал себя человеком, обязанным защищать подобного себе от нападения дикого зверя — их общего непримиримого врага.
Лев уже приготовился к прыжку. Не было времени долго размышлять. Лез бросился из своей засады на удалявшегося человека. Тарзан вскрикнул, предостерегая жертву. Но когда черный воин обернулся, Нума уже был остановлен на полдороге: петля ловко охватила его шею.