Возвращение Урмана-1
Шрифт:
Воевода редко передавал новости с Запада. Король воюет, Лига распадается, в общем, ничего полезного. В остроге сложился особенный мирок со своим родным и привычным злом. Если что и волновало местных, так дождь во вторник и подорожание ячменя. Всё было просто и понятно, в Пшаде – начальство и приказы, вон там – шатры пастухов и отары, здесь – дозор. Прочее стало глупым пустым знанием.
– Урман! – позвал кто-то. Голос был грубым, каркающим как у ворона. Наемник узнал Артёма, разведчика из числа местных. Воин часто ходил в рейды за холмы
– Скучаешь? Айда с нами!
Урман обнялся с товарищем. Они дружили, чуть ли не с начала знакомства. Других друзей у рыцаря не было, наемников, после неприятной истории на болотах, он ненавидел, а местные пренебрегали новичком. Артем был полукровкой, и по внешнему виду больше походил на худощавых кочевников, чем на коренастых осанистых аборигенов. Иногда Урман думал, что друг такая же белая ворона.
– У меня нет коня, – признался Урман и склонил голову. Душа рвалась за ворота. – Я буду в тягость.
– Мы поедем медленно, пеший поспеет, – успокоил Артём. Он потрепал товарища по плечу. По рябому лицу пробежала улыбка.
– Не бойся! За добычей пойдем, коня себе выберешь, какого захочешь!
– А воевода разрешит? – заколебался Урман. Разведчик объяснил, что воевода спит и не узнает. Днем же выходят, потому что пасмурно и жарко не будет.
– Идём!
Вместе с Артемом выехало ещё трое всадников, их Урман знал плохо, разведчики всё время пропадали в разъездах и бывали наскоками. Конники были молчаливыми людьми в куртках с металлическими бляхами. Лица закрывали тряпки. Артём на кольчугу надел серый халат как у кочевников. Он ещё только входил в моду, и разведчики поглядывали с неодобрением.
Урман шёл в конце колонны. На нём был всё тот же старый, времён полка плащ. В плаще было жарко, зато не мешала пыль. К тому же ночи стояли холодными, да и черные тучи над головой могли принести ливень. Короткий меч болтался в ножнах, легкий арбалет за спиной, в руке короткое копьё.
Идти было недалеко. Верховые свернули в сторону от дороги в неприметную теснину и спешились. Урман спросил у Артема, в чем дело, но тот только приложил палец к губам.
Один из разведчиков нашел старую вязанку хвороста. Воин разжег огонь, и когда занялось пламя, из маленького мешочка на шее сыпнул горсть порошка. Поднялся густой столб синего дыма.
– Что это? – спросил Урман.
– Сигнал, – буркнул Артём – Ждем посыльных.
Время еле тянулось. Разведчики привязали лошадок, и расселись у огня. Урман сел на нагретый камень, склонил голову на грудь и задремал. Он проснулся от стука копыт по камням. В теснину въехала группа конников на таких же, как и у разведчиков, небольших лошадках. Это были ордынцы! Всадники из глубин пустоши, гроза востока! Воин увидел чёрные доспехи из роговых пластинок, кожаные шлемы, пики и сабли. Урман схватил копье и выставил впереди.
Разведчики приветствовали ордынцев как старых приятелей. Непримиримая вражда,
– Это? – раздался гортанный голос. Всадник наехал конём на Урмана, не боясь копья. Из-под шлема спокойно, как на законную добычу смотрели раскосые глаза. – Вот плата.
Конник достал кошелек с серебряками, позвенел монетками и бросил к ногам Артёма.
– Он ваш, – поклонился разведчик и поднял деньги.
– Что происходит? – закричал Урман. Рыцарь как затравленный зверь мотал головой по сторонам, переводя взгляд с одного на другого конника. Разведчики отступили в сторону. Им было наплевать на былого товарища! Наемник понял, что предан.
Рыцарь поднял копье и ткнул во всадника. Конник чуть сдвинулся в сторону, острие прошло мимо, воин вцепился в древко свободной от узды рукой. Урман с силой потянул копье на себя и вырвал ордынца из седла. Седок упал, обронив шлем, но не отпустил копья.
Всадники смеялись, раскачиваясь в сёдлах. Противники перетягивали копье из стороны в сторону. Урман был сильнее и, пиная ногами, почти выдрал его назад. Острие несколько раз чиркнуло по рукам ордынца и надрезало плечо.
Один из всадников перестал смеяться и взял плеть с тремя свинцовыми шариками на кожаных полосках. Первый удар ожёг руки, Урман выронил древко и прижался к скале. Второй – подрезал ноги, наемник попытался встать и получил ногой под дых от первого соперника.
– Готов, – хмыкнул один из разведчиков. – Как обычно, Артём? Нападение ордынцев на патруль?
Урмана подняли с земли, оплели веревкой и подцепили за седло. Когда веревка натянулась, его дёрнуло и погнало за лошадью.
Всё дальнейшее Урман помнил с трудом: в беспамятстве он тащился по камням, несколько раз падал и разбил лицо. Ноги заплелись, воин рухнул и понял, что лучше умрет, чем встанет. Он жаждал смерти, лишь бы не мучатся от боли и унижения. Ордынцы закинули пленника поперёк лошади. Так он въехал в стойбище, ослепший из-за слипшихся в крови ресниц. Один из кочевников подвёл рыцаря к яме и скинул вниз. Пленник потерял сознание.
Ночью прошёл дождь, Урман закрывал голову руками и молил о смерти. Под утро рыцарь разглядел трёх соседей по несчастью, но когда воин обратился, они ответили на непонятном наречии.
В яму, глубиной в два человеческих роста, вело множество путей, но только один наверх. Конечно, он мог бы вскарабкаться и попытаться вылезти, но наверху ходил караульный мальчишка. Они видели смуглое лицо с выпяченной заячьей губой. Иногда он дразнился и справлял вниз малую нужду.
На обед сверху кидали ломти хлеба. Запивали дождевой водой из миски. Никогда Урман не был в таком отчаянном положении. «Неужели я никогда не увижу острова? – думал он. – Всё было зря: путешествие, война, бродяжничество и служба в гарнизоне. Весь смысл жизни в том, что бы, в конце концов, попасть в яму и подохнуть».