Возвращение в грядущее
Шрифт:
И глашатай повернул коня. Кованые копыта звонко простучали по мосту, который тотчас был поднят.
Затем со стороны Ремля посыпались стрелы с деталями дамского туалета, что должно было унизить и оскорбить врагов, ведомых Девой, но вызвало бурю гнева лютеров.
Маршал Френдляндии Надежанна, такая твердая в наступлении, сейчас была в отчаянье.
— Как я могу сражаться с этим великаном? — говорила она Мартию Лютому. — Только чудо может повергнуть его.
Мартий Лютый тоном фанатика убеждал ее:
— Ты не должна отказаться от поединка, Дева Небес! Ты явилась к нам как чудо и ждешь чуда, но призвана сама сотворить его. Все мы верим, что ты не можешь погибнуть, будучи посланницей
«Посланница небес!..» — горько думала Надя в то время, пока генерал Дезоний убеждал ее принять вызов, как подобает истинному рыцарю.
«Какой я маршал? — думала Надя. — Все мои военные советы подсказаны или элементарным математическим мышлением, или Никитой, увлекавшимся на Земле историей войн с обходами, клещами, котлами окружения». Надя, несомненно, умаляла свои заслуги, хотя Никита всегда был подле нее в критическую минуту. Избегая оставаться наедине, они все же искали друг в друге поддержки, и каждый считал себя безмерно виноватым перед другим.
Услышав о вызове Черного рыцаря, Никита поспешил, вместе со своим верным оруженосцем Санчо, в серебряную палатку маршала, откуда удалил всех, взяв на себя переговоры с Надежанной о ее предстоящем поединке с Черным рыцарем.
Мартий Лютый и генерал Дезоний ушли неохотно.
— Я знаю, — обратилась Надя к Никите, — на этой планете повторяется история Земли по общим законам развития Кристаллической Вселенной. И мне выпала на долю роль Жанны д'Арк.
— Ее история может быть прочтена по-разному. Во всяком случае, упустить возможность взятия Ремля без штурма нельзя, — твердо сказал Никита.
— То есть поединок с Дордием неизбежен, — горестно воскликнула Надя. А по поводу прочтения судьбы Жанны есть стихи Вольтера о ее сражении с рыцарем Шандосом.
И она прочитала знакомые строки: [20]
Летит на Жанну бритт, боец завзятый Отвага их равна. Сверкает взор. И всадники, закованные в латы, Вонзая шпоры, мчат во весь опор, Один другого прямо в лоб встречая. Как небо рвется, слышен тот же треск, Кровь алая струится, обагряя Разбитого доспеха ломкий блеск. Отдалось эхо страшного удара И вопль толпы, как будто рев осла, И разом выбитая из седла, Лежит она, без чувств, как от угара…20
Отрывок из «Орлеанской девственницы» в переводе автора.
— Так и будет?! — полувопросительно закончила Надя.
— Прошу простить, божественная Надежанна, я не понял слов, — вмешался маленький оруженосец, — но я почувствовал небесную их музыку. Мне показалось: сшиблись рыцарские кони. Это так?
— Да, так, — кивнула Надя.
— Как это прекрасно! — восхитился юноша. — Нет ничего выше законов рыцарства!
— И ты тоже? — с печальным упреком
— И я, конечно! — восторженно воскликнул Сандрий.
Тритцы со стен Ремля и лютеры, осаждающие город, с волнением наблюдали — после трубного сигнала глашатая, — как сначала из городских ворот по спущенному мосту на вороном длинноногом коне выехал богатырь в черных латах, а ему навстречу на белоснежном гарцующем скакуне, прикрытом синим плащом, — маленький всадник в серебристых латах.
Держа свои копья остриями в небо, упираясь другими их концами в правые стремена, всадники съехались, чтоб обменяться традиционными фразами.
— Пусть всевышний, даровавший мне френдляндскую корону, направит тяжкое мое копье, что промаха не знало, на светлые доспехи ваши, мелкий мой противник, сошедший якобы с небес. И пусть копье мое вас выбьет, как пушинку, из седла, а верный меч мой, верьте, без лишних слов закончит дело, не унизив чести рыцарской никак.
— Не могу ответить вам, враг темный мой, тем же обещанием. Признаюсь вам, хотелось бы иметь противником не людоеда, а подлинного носителя рыцарской чести.
— Молчать! — грозно крикнул Дордий, уязвленный в самое сердце дерзкими словами «бабы из ада». — Со мной всевышний, и да совершит он здесь свой справедливый суд!
— Да, пусть свершится суд над вами, — высоким голосом ответил серебряный рыцарь.
Взбешенные, они развернули коней и отъехали в разные стороны на пятьдесят лошадиных крупов, чтобы дать коням разгон.
Толпа на стенах и под ними ахнула, когда помчался черный смерч навстречу бело-серебряному вихрю. Маленький всадник припал к белокурой конской гриве, держа над собой нацеленное по ходу скачки копье.
Черный рыцарь мчался, гордо выпрямившись в седле, держа наперевес угрожающе тяжелое копье.
Если представить глазами Нади течение поединка в соответствии с земной историей (пусть с некоторыми отклонениями), то вслед за вышибанием ее из седла последует позорный плен, церковный суд святой инквизиции и… костер, закончивший славную земную жизнь ее любимой героини Жанны д'Арк.
Казалось, так и должно было сейчас произойти, но… случилось нечто совершенно неожиданное. Крик тысяч глоток заглушил шум столкновения коней и всадников. Никто из двух армий не услышал легкого хлопка. Маленький рыцарь с ходу метнул вперед свое копье за несколько ударов сердца перед столкновением. Наконечник легкого копья коснулся черных лат, и тяжелое копье бессильно выпало из черной боевой рукавицы великана, а сам он откинулся назад и вывалился из седла.
Бело-серебряный его противник не спешился, чтобы пленить или прикончить своего врага, ибо тот был отнюдь не крепче дуба Гневия Народного. Сделав полукруг, победитель скрылся за рядами своих приверженцев.
Тритцы, выбежав из городских ворот, бросились к самозваному королю Френдляндии, угодливо служившему им, и убедились, что «воля всевышнего сразила его». Все подивились маленькому, оплавленному по краям отверстию в его доспехах, отнявшему жизнь их преступного владельца.
Лютеры-френдляндцы ликовали. Рыцарское право помогло избежать тяжелых потерь во время штурма Ремля. Ни одна капля солдатской крови не была пролита при взятии укрепленного города.
— Умоляю вас, божественная Надежанна, не терзайтесь, — убеждал маленький оруженосец, вылезая из серебристого космического скафандра, пришедшегося ему как раз впору. Пластиковые пластины придавали костюму сходство с рыцарскими латами. — Все произошло по всем рыцарским правилам. Оруженосец, происходя из столь же достойного рода, как и патрон, всегда имел право заменить его в любом единоборстве. Я лишь выполнил свой долг, продолжая рыцарские традиции.
— Спасибо тебе, отважный юноша, — сквозь слезы произнесла Надежанна.