Возвращение в небо
Шрифт:
Летчик "юнкерса" явно растерялся. Пули и снаряды одновременно впились в большую, словно зависшую тушу "юнкерса".
– Горит!
– закричал Николай Остапченко.
Но я и сам знал, что "юнкере" обязательно сгорит. Мое внимание было уже приковано ко второму бомбардировщику: забыв об осторожности, он шел в мою сторону.
На этот раз мне тоже удалось осуществить задуманный маневр. Оба "юнкерса" упали недалеко от станицы Великокрепинской. Остальные, так и не сбросив свой смертоносный груз, повернули на 180 градусов.
В воздушном бою
– Атакуй, я прикрою!
– быстро передал я Николаю Остапченко, а сам отвернул в сторону. Ведомый понял меня.
Немецкий истребитель оказался сбитым. Моя четверка без потерь возвратилась на свой аэродром.
Когда я доложил об этом бое командиру полка Морозову, он сказал:
– Хорошо. Садись, отдохни. Как проходил бой, я знаю. Все слышал по радио.
Я присел на скамейку, начал вытирать вспотевшую от жары голову. А Морозов смотрел на меня, улыбаясь, и продолжал:
– Срочно бери мою эмку, поезжай переодеться и возвращайся сюда. На очень важное свидание. Ясно?
– .Ясно!
– ответил я, ничего не понимая.
– Ну давай. Жду.
Я пошел разыскивать эмку. Ее водитель Вася Погорелый так усердно прятал нашу единственную легковую машину, что непросто было отыскать ее без привычки. Сам он ко мне, конечно, не выехал бы из своего замаскированного укрытия, как делал это, завидев командира полка!..
И все же я довольно быстро нашел Погорелого. Управились мы минут за тридцать. Морозов указал на карте место, куда мне следовало явиться. По всей вероятности, это был аэродром штаба фронта. Я сделал такой вывод потому, что, приблизившись к цели, мы увидели протянутую по земле телефонную линию.
Дорога привела нас в густой перелесок. Здесь эмку неожиданно остановили, и я представился старшему офицеру. Он и проводил меня к группе генералов, стоявших на летном поле. Я сразу узнал среди них командующего пашей воздушной армией генерала Хрюкина.
– Вот он, товарищ командующий фронтом, - сказал Хрюкин высокому полному генералу, указывая в мою сторону. Я сообразил, что это и есть Федор Иванович Толбухин.
Толбухин с интересом оглядел меня.
– "Сокол-17"?
– приветливо спросил он.
– Здорово вы со своими товарищами уничтожаете "юнкерсов".- В руках командующего засияли золотые часы.
– Вы, товарищ лейтенант, провели великолепный воздушный бой лад нашими войсками. За этот бой командование фронта награждает вас этим памятным подарком. Желаю новых успехов!
– Служу Советскому Союзу!
– взволнованно произнеся...
Обратно мчались с Погорелым по той же пыльной дороге. Положив часы на ладонь, я долго рассматривал их. Мог ли я думать тогда, что в недалеком будущем, подбив "раму", я столкнусь с ней, окажусь в тылу врага и навсегда расстанусь с этими чудесными часами, подарив их хорошему человеку; что мой воздушный бой, высоко
Вскоре после встречи с командующим фронтом меня неожиданно послали в Москву, в штаб ВВС.
О цели командировки я ничего не знал, и это тревожило. Морозов сказал только, что меня, видимо, примет командующий ВВС. Так оно в действительности и было.
Маршал авиации Александр Александрович Новиков принял меня поздно вечером.
Усадив меня в кресло перед собой, он стал расспрашивать о жизни полка, о моих последних воздушных боях.
Рассказывая о себе и о товарищах, я заметил, что Александра Александровича интересует прежде всего мой собственный боевой опыт, мысли о тактике действий наших истребителей, взгляды на новые приемы воздушного боя и на поведение "мессершмиттов" в поединках.
Выслушав меня, он сказал:
– Рядом с моим кабинетом есть свободная комната. Завтра с утра садись и пиши статью. Большую статью о своих воздушных боях. Это будет поучительно для других.
– Товарищ маршал, я никогда не писал статей.
– Клади перед собой летную книжку и пиши о каждом сбитом вражеском самолете.
– Сбивать я умею... А вот описать, как было дело...
– Изложи, как сумеешь. Журналисты помогут доработать, - Новиков дружелюбно оглядел меня с головы до ног, задержал взгляд на поношенной, выгоревшей гимнастерке и быстро что-то написал на небольшом листке бумаги.
– Завтра зайдешь в мастерскую. Пусть как следует оденут героя, - и протянул мне исписанный листок.
– А когда закончишь статью, мы познакомим тебя с конструктором "яка", - сказал он на прощание...
Несколько дней мы работали с сотрудником "Красной звезды". Я писал и рассказывал, потом перечитывал то, что он уже обработал. Беседуя с военным журналистом, я многое осмыслил по-новому и был очень благодарен ему за это...
А потом, как и обещал командующий ВВС, меня повезли в конструкторское бюро одного из замечательных советских конструкторов Александра Сергеевича Яковлева.
В кабинете, заставленном свертками чертежей, макетами, деталями самолетов, я увидел генерала, занятого какими-то расчетами. Это и был Яковлев. Меня представили, и он сразу отложил в сторону дела. Видимо, беседа с истребителем-фронтовиком, который летает на "яках", интересовала авиаконструктора.
Рядом с Яковлевым я почувствовал себя не совсем уверенно. Он, конечно, ждал от меня дельных высказываний о боевых качествах созданных им истребителей, особенно о самом совершенном из них - о Як-1. Эту машину я знал отлично. Мне были хорошо знакомы и его учебно-тренировочные самолеты УТ-1 и УТ-2. И я искренне дал высокую оценку всем этим машинам.
Поначалу Яковлев слушал меня, опустив голову. Когда я умолк, он поднял свои умные глаза, с интересом посмотрел на меня и оживленно спросил: