Возвращение в небо
Шрифт:
Здравствуй, солнце свободы!..
Спали мы ровно сутки.
Когда я вылез из ниши, солнце снова всходило. Оно щедро дарило земле теплые лучи. А вместе с солнечными лучами в наши сердца вливалась уверенность, что все будет хорошо.
Обросшие, грязные, оборванные, мы посмотрели друг на друга и впервые за много дней весело рассмеялись. К Виктору вернулось присущее ему чувство юмора.
– Ты случайно не прихватил у фрицев бритвенный прибор?
– вдруг спросил он.
– Нам обоим очень пригодилась бы сейчас
В годы войны у летчиков существовало неписаное правило: потеряв во время воздушного боя ориентировку, бери курс 90 градусов на восток и придешь к своим. Мы с Карюкиным очутились именно в таком положении, когда надо было действовать в строгом соответствии с этим правилом. Курс нашего движения указывало солнце. Недаром оно так приветливо встретило нас!
Итак, мы двигались на восток... Что делается вокруг нас? Какие опасности подстерегают в пути? Где переодеться? Где найти пищу? Ответа на эти вопросы мы не могли бы найти без помощи местных жителей. Но как разыскать кого-либо из них?
Сама судьба пошла нам навстречу. На кукурузном поле я вдруг увидел человека. Мы с Виктором присели, чтобы незнакомец не заметил нас. Посовещавшись, решили: попробуем осторожно заговорить с ним. Пригнувшись, стараясь не обнаруживать себя, я подошел поближе, чтобы разглядеть, что за человек перед нами. Это был пожилой, бородатый крестьянин, с натруженными руками. Он обламывал кукурузные початки.
Вернувшись к Виктору, поделился своими наблюдениями.
– Ну что ж, надо рискнуть, - сказал Виктор.
Необозримая, нескончаемая земля наша! Чего только не случалось в твоих лесах, степях, на водах твоих за твою многовековую историю! Каких только потрясений, войн, стихий не пережила ты, русская земля! И каким же скромным и мудрым, отважным и щедрым душой вышел из всех этих испытаний простой русский человек.
Незабываемые минуты волнения, тревоги и огромной радости пережили мы с Виктором в то памятное утро. До конца дней своих запомнил я ту встречу в степи и людей, которые сердцем своим согрело нас двоих, бежавших из лютой неволи, вдохнули в нас веру в свои силы, в то, что мы возвратимся в свои полки и снова обретем крылья!
Старик, увидев меня, продолжал работать с таким видом, словно давно заметил нас обоих и только ждал, что мы к нему подойдем.
– Здравствуйте!
– Добрый день...
– он окинул меня внимательным взглядом: - Що скажете?
– Нам помощь нужна, отец...
В черной бороде старика серебрилась седина. На меня повеяло чем-то добрым, родным. Вот таким же вставил я на Смоленщине своего отца-крестьянина... Не раздумывая больше, я подал Виктору условный знак. Он тоже подошел к нам.
Дед, должно быть, не впервые видел таких, как мы. Пытливо поглядывая на нас, он о чем-то думал. Видимо, прикидывал, как себя вести.
– Мы, папаша, ушли из плена. Нужна одежда, пища. Хотим узнать, куда идти, чтобы
Крестьянин оживился. Рассказал, что его сыновья тоже служат в Красной Армии, а односельчане берегут собранный урожай до ее прихода. Вот он и вышел пораньте убирать кукурузу, позже еще люди придут.
– А вам, хлопцы, нужно к Днепру идти. На ночь не надейтесь. Наткнетесь в темноте на кого - выстрелит, и все. Днем виднее, от кого прятаться. За каждого беглою пленного Гитлер пообещал пуд соли... Среди полицаев есть люди, а в основном - собаки. Не дай бог попадетесь - смерти не миновать... А вы небось есть хотите?
– Со вчерашнего дня не ели. Да и переодеться бы надо...
Старик помолчал, подумал:
– Ну ладно, хлопцы, я пойду в село, а вы побудьте здесь.
Он скрылся в высокой кукурузе, оставив нас в тревоге. Не хотелось думать, что старик может подвести, но ведь всякое случается.
– Надо проследить за ним, - предложил Виктор.
Я стал пробираться за стариком. В конце кукурузного ноля остановился. Сутулая темная фигура двигалась по стерне к дороге. Что тут следить? Будем ждать.
Прошло часа два. Мы уже решили было уходить, когда увидели на дороге двух пожилых женщин, тащивших маленькую тележку с хворостом. Мы пошли навстречу, поздоровались.
– Сыночки, родные, - заговорила та, что казалась постарше, - сколько же вы пережили из-за проклятого супостата! И как еще далеко вам идти!..
В глазах у женщин стояли слезы. Успокоив их, мы спросили, не передавал ли чего бородатый колхозник?
– Передал, передал, сынки, вот берите...
Под хворостом оказались два старых пиджака и две пары брюк навыпуск. Старушка протянула нам узелок с едой и маленький нож. Мы быстро переоделись.
Осторожно сложив свои форменные брюки кармашком внутрь, я вместе с гимнастеркой подал их одной из женщин:
– Возьмите, мамаша, мою одежду. Там в карманчике и мои часы.
Она растерянно взглянула на меня:
– Що вы сказали?
– Часы мои, говорю, военную заслугу оставляю вам.
– О, господи!
– всплеснула руками женщина и прижала узелок к груди.
– Да зачем же вы это?.. На что они нам?
Когда Виктор стягивал с себя гимнастерку, я увидел, что она на спине разорвана чуть ли не пополам.
– Где это ты?
– Как где? В поезде. Охранник в последнюю секунду уцепился за гимнастерку. Если бы я не держался за твой ремень - оставаться бы мне в том вагоне...
Женщины, слушавшие наш разговор, перекрестились.
– Господи, спаси их и помилуй.
– Бог-то бог, да и сам не будь плох,- сказал я на это.
– Что правда, то правда, - ответила та, что помоложе.
– Я вам и карту принесла.
Карта была вырвана из старого учебника географии.
– Батько далы... Може, не такая, да другой нет.