Возвращение в небо
Шрифт:
В начале ноября погода не благоприятствовала полетам. Гонимые ветром рваные облака плыли в несколько ярусов, то застилая полностью небо, то вдруг открывая его. В этих условиях задача летчиков очень усложнялась: противник мог пробраться за облаками в заданный район, мог сбросить свои бомбы через "окно" и скрыться. Моей эскадрилье не раз удавалось перехватывать группы "юнкерсов" за облаками, разгонять их, вынуждать сбрасывать бомбы вслепую, куда попало.
Как-то мы пришли в зону патрулирования в момент, когда немецкие бомбардировщики уже были над нашей территорией. Земля передала, что ниже нас ходят "юнкерсы", но мы
Открыв огонь, я тут же убедился, что сделал это слишком, поспешно. Трасса не достигла цели. Рванул самолет вверх вслед за "юнкерсами", нырнувшими в жиденькие тучки. Как-то не по себе стало - разучился, что ли, бить стервятников без промаха? Набрав высоту, снова повел машину на ведущего вражеской тройки. Гляжу вниз, а там уже белеют камыши днепровских плавней. Неужели, удерут "юнкерсы"? Этого нельзя допустить! Догнал их ведущее звено и снова атаковал лидера.
Он запылал сразу. В наушниках раздалось: ""Юнкерс" горит!" - и немецкий бомбардировщик круто пошел вниз, на плавни. Эскадрилья начала преследовать и сбивать рассыпавшихся в панике "юнкерсов".
В тот день мы записали на свой счет три победы. Потом сбивали и больше за один вылет, но с этой тройки начиналась моя новая боевая жизнь, новая жизнь всей эскадрильи. Для меня было очень важно убедиться самому и показать своим подчиненным, что глаза мои по-прежнему зорки, а руки тверды, что я остался таким, каким меня знали раньше. Когда войска 1-го Украинского вступили на улицы и площади древнего Киева, соединения 4-го Украинского фронта, прижав противника к Днепру в районе Никополя, очистили всю северную Таврию, овладели побережьем моря в районе Тендеровского и Егорлицкого заливов и крепко стали на Сиваше, замкнув ворота Крыма для гитлеровских полчищ.
Линия фронта стабилизировалась на длительное время. Наша авиация сидела чаще всего на полевых аэродромах - в Таврии, очевидно, не было ни одной бетонной полосы,- и полк с конца ноября 1943 по 18 апреля 1944 года лишь один раз поменял свою базу. Мы оставили аэродром на Мелитополыцине, чтобы по весне получить возможность хотя бы изредка подниматься в воздух с супесчаной площадки вблизи Чаплинки. Но это было потом. А тогда, в ноябре, с наступлением непогоды жизнь полка стала почти размеренно мирной: учеба, уход за техникой, снова учеба, а войну продолжали в основном разведка да те, кто увлекался популярной у летчиков-истребителей свободной охотой.
Кто, где и когда в годы Великой Отечественной войны первым осмелился оставить аэродром в нелетную погоду, рассчитывая лишь на свое умение ориентироваться да полагаясь на собственное искусство находить и уничтожать противника? Ответить на этот вопрос не берусь. Думаю, что летать на свободную охоту начали одновременно во многих частях. Такие полеты выражали негасимое стремление советских летчиков уничтожать воздушного врага при любых погодных условиях. Широкое и повсеместное применение усовершенствованных приемов свободной охоты свидетельствовало о неисчерпаемой творческой энергии защитников Родины.
Точно знаю лишь то, что в знаменитом 16-м гвардейском
В 4-м гвардейском полку, где я служил раньше, приоритет принадлежал Николаю Тильченко. С его легкой руки и пошло... За два с лишним года войны летчики и нашего 9-го гвардейского приобрели большой опыт охоты за немецкими самолетами, автомашинами и кораблями (на Азовском море). И теперь, во время длительного базирования на аэродромах Таврии осенью 1943 и зимой 1943/44 года, этот опыт очень пригодился.
В конце года штаб 8-й воздушной армии собрал в селе возле Аскании-Нова мастеров свободной охоты из всех дивизий. Когда от нас выделили несколько человек, в первую очередь оживились полковые остряки. Дело в том, что в Причерноморье было сосредоточено в тот период большое количество войск, с питанием было довольно трудно, и нас нередко выручали облавы на зайцев. Вот теперь и пошла молва, что на совещании-де охотников научат сбивать диких гусей, огромная масса которых скопилась на Черноморском побережье.
На армейский сбор съехались летчики опытные, бывалые, отмеченные многими наградами за победы в воздушных боях над Сталинградом, Кубанью, Украиной. Тут я впервые встретился с широко известным уже тогда дважды Героем Советского Союза Покрышкиным. Руководил совещанием прославленный командир авиасоединения генерал Е. Я. Савицкий.
Разговор шел о том, как в дни затишья на фронте наносить наибольший урон противнику. Вначале были прочитаны лекции на эту тему, потом начался обмен мнениями. Слушая выступавших, я понял, что каждый из летчиков в практике охоты применял что-то свое. Александр Покрышкин рассказал, например, как он со своим напарником Георгием Голубевым выходил далеко в море и там перехватывал транспортные самолеты Ю-52, курсировавшие между Одессой, Галацем и Крымом. Открыв эту трассу, они старались очень аккуратно сбивать одиночные самолеты, чтобы другие экипажи "юнкерсов" не заподозрили чего-то недоброго и не изменили маршрута. И охотникам долго удавалось обманывать гитлеровцев.
Точно так, как и под Сталинградом, фашистская авиация снабжала всем необходимым засевшие в Крыму войска. Вот почему нам надо было находить и любой ценой уничтожать транспортные самолеты врага. Нам было известно, что транспортники могли взлетать только с бетонированных полос аэродромов Одессы, Николаева, Румынии. Зато трассы "юнкерсов" и "хейнкелей" углублялись далеко в акватории. По этому поводу Покрышкин произнес тогда фразу, ставшую у нас крылатой: "Над морем "юнкерса" не собьешь, если будешь одной рукой держаться за ручку управления самолетом, а другой за берег". Вот почему прославленный ас призывал летчиков отважно заходить далеко в море.
Смельчаков у нас хватало. Однако для того чтобы проникать глубоко в акваторию, самолеты должны были базироваться вблизи моря. Иначе говоря, необходимо было найти аэродром или площадку прямо на побережье.
Как использовать облака, как атаковывать автоколонны и отдельные автомашины, как избежать встречи с зенитной артиллерией, как, где и когда пересекать линию фронта - обо всем этом тоже говорилось на совещании. Тогда же впервые были выработаны основные правила свободной охоты, четыре из них запомнились мне: