Возвращение в "Опаловый плес"

Гарленд Кларисса

Скай вернулась на середину комнаты, бездумно подобрала брошенный журнал и, переложив его на маленький столик, стала зачем-то выравнивать углы по краю поверхности. Когда она выпрямилась, Джарра уже, забыв про море, наблюдал за ней.

— Худенькая ты очень, — неожиданно сказал он.

— Я никогда не была полной. Только...

— Только во время беременности, когда носила нашего сына.

Скай содрогнулась.

— Прошу тебя...

— Может, тебе следует пройти еще один курс психотерапии?

—

Я полтора месяца не вылезала от психотерапевта. — Никакими консультациями и советами не изменить того, что произошло. Да и где здесь искать психотерапевта? — Это уже лишнее. Мне просто нужно...

— Время. — Джарра задумчиво смотрел на жену. — Я готов дать тебе столько времени, сколько пожелаешь, если это действительно то, что тебе необходимо. Только, по-моему, дело не во времени.

— Интересно, где ты изучал психологию?

— Не нужно быть великим психологом, чтобы понять: ты все еще страдаешь и хочешь наказать меня за свою боль...

— Ты заблуждаешься! Я ни в чем не виню тебя! — перебила мужа Скай. — И никогда не винила! Никогда!

— Если ты в это веришь, — сказал Джарра, — значит, ты лжешь не только мне, но и себе.

— Ты ни в чем не виноват, — отчеканила она сквозь стиснутые зубы. — И я это знаю. Твоей вины в том, что случилось, нет.

— Если это так, — столь же тяжеловесно отвечал Джарра, — значит, сегодня мы будем спать вместе. И будем любить друг друга... так, как всегда любили. Решено?

ГЛАВА 15

— Нет!

Ее ответ — одно-единственное коротенькое слово — прозвучал, как пощечина, как грохот двери, резко захлопнувшейся перед его носом. Скай смотрела на мужа расширившимися от ужаса глазами, сердце глухими болезненными ударами торпедировало грудную клетку. Она едва не задыхалась.

Молчание, последовавшее за ее инстинктивным выкриком, полнилось тяжелыми воспоминаниями и невысказанными упреками. Джарра наконец встрепенулся, но с места не сдвинулся. Его губы на мгновение изогнулись.

— Так я и думал.

Услышав в тоне мужа насмешку, Скай вспылила:

— В твоем представлении это панацея от всех бед!

— Что? — Джарра натянулся как струна; брови сошлись над переносицей.

— Секс! — бросила ему в лицо Скай. — Каждый раз, как в наших отношениях что-то не ладилось, ты тащил меня в постель и... и...

— И любил тебя, — спокойно закончил за нее Джарра. — И ты в свое время, насколько я помню, не жаловалась. Напротив, отвечала на мои ласки с пылкой страстью, даруя мне невыразимое наслаждение...

— Замолчи! — Скай сдавила уши и, стремительно развернувшись на пятках, почти бегом кинулась в свою спальню, захлопнув за собой дверь и тяжело привалившись к ней. — Уходи! Оставь меня! — дверь не запиралась.

Ответом ей было зловещее молчание

по другую сторону двери. Прижимаясь ухом к холодному полированному дереву, она повторила тупо:

— Уходи.

Послышался тихий звук, похожий на вздох. Джарра отнял руку от двери и теперь стоял абсолютно недвижно: очевидно, раздумывал, а может, и злился.

— Ладно. — Голос у него был сиплый, и знай она его не столь хорошо, то решила бы, что он сдался. — Я приехал не для того, чтобы мучить тебя, Скай. Но поговорить нам все равно нужно. — Джарра надолго замолчал, выжидая, и наконец добавил: — В таком случае поговорим позже.

Скай, зажмурившись, не дыша, все еще стояла, навалившись на дверь, как вдруг физически ощутила, что по другую сторону вдруг образовалась пустота. Значит, Джарра отошел.

Но вряд ли он ушел далеко. Может, решил опять прогуляться? Или стоит у распахнутой входной двери и, глядя на море, ждет, когда она выйдет?

Через какое-то время, убедившись, что Джарра не намерен врываться к ней или, наоборот, выманивать ее из спальни, она отступила от двери и опустилась на кровать, пальцами растирая виски, чтобы успокоить начинающуюся головную боль.

Аспирин хранился в буфете на кухне. Туда она не пойдет. Во всяком случае, пока. Наверное, лучше лечь. Тогда, может, давящая тяжесть и неприятная пульсация исчезнут.

Скай откинула бирюзовое стеганое одеяло и, положив голову на подушку в белоснежной наволочке, свернулась калачиком под уютным пухом.

Узел на голове причинял неудобство. Она стянула эластичную ленту и бросила на пол. Волосы рассыпались по подушке. Джарре нравилось, когда она распускала волосы и они пышным шелком переливались на ее плечах.

Ему нравилось трогать их, накручивать на пальцы, перебирать, обрамляя прядями ее лицо. Он говорил, что она невероятно обольстительна с распущенными волосами. Часто он ложился на спину, а она вытягивалась на нем сверху, и они целовались под завесой ее волос.

«Даруя мне невыразимое наслаждение»...

Скай порывисто повернулась на другой бок. Висок пронзила дикая боль. Лучше уж не делать резких движений.

Она осторожно вздохнула, стараясь ни о чем не думать.

«Невыразимое наслаждение». Неожиданно ей захотелось плакать. В глазах ощущалось жжение от усилий держать поднятыми отяжелевшие веки, чтобы не допустить в воображение терзавшие мозг картины. Но слез не было.

Она скачет на Стардаст по выжженным солнцем красно-золотистым просторам «Опалового плеса», несется мимо серо-зеленых зарослей акации и сандаловых деревьев с порыжевшей крапчатой древесиной. Бедра прижаты к теплому мускулистому телу кобылы, щеки обжигает прохладный воздух. Грива Стардаст развевается на ветру, копыта стучат по утрамбованной земле...