Возвращение во Флоренцию

Леннокс Джудит

— Макс…

— Она не отвечает на телефонные звонки. Прошу тебя, Фредди.

От жалости к нему у нее защемило сердце. В его темных волосах появилась седина; ему не мешало подстричься. Под глазами залегли синие тени. Лицо у него совсем исхудало, заострилось; Фредди подумала, что он похож на недовольного всклокоченного грача.

Она сказала:

— Конечно, раз ты просишь, я передам ей письмо, но не лучше ли было бы дождаться, пока она сама свяжется с тобой?

— Набить себе цену?

Ты это имеешь в виду?

— Пускай она немного поволнуется. Это заставит ее больше тебя ценить. Почему ты не подождешь, чтобы она сама извинилась?

— Потому что она этого не сделает. Никогда. Я уверен. — Макс казался полностью отчаявшимся и слегка пристыженным. — Я знаю, что люблю ее сильней, чем она меня. Вот почему я бегаю за ней как собачонка, хотя тем самым только усиливаю ее презрение.

Не удержавшись, Фредди спросила:

— И ты согласен этим удовлетвориться?

— Если она не может предложить мне ничего большего, то да.

Фредди ушла четверть часа спустя, с запиской от Макса в кармане. На метро она доехала до Южного Кенсингтона, а дальше пешком добралась до Чейн-Уок. Подходя к дому Марсель Скотт, она уловила запах гнили, доносившийся с реки. Парадный вход был заколочен, поэтому Фредди спустилась к двери, ведущей в подвальный этаж, и постучала в кухонное окно.

Марсель впустила ее в дом. Она была в черном коктейльном платье и бирюзовом ожерелье, подчеркивавшем зеленый оттенок ее глаз.

— Фредди! — сказала она и подставила щеку для поцелуя.

Кухня была большая и холодная. Бетти Малхолланд в бледно-голубой комбинации, стоя у раковины, закалывала волосы шпильками и сбрызгивала их сахарной водой, чтобы закрепить прическу.

— Льюис спит наверху, — сказала Марсель.

Фредди помнила Льюиса Коритона по тому вечеру в «Дорчестере» — темноволосый мужчина с лицом, как у эльфа.

— Мы стараемся не шуметь, — прошептала Бетти. — Бедняжка Льюис не спал целую неделю. Они плавают через всю Атлантику, можешь себе представить? У него сейчас ужасное время.

Фредди рассказала о своем переводе. Бетти вскрикнула, а потом зашептала, что это ужасно — ее, например, отправляют в Плимут, за много миль от Фрэнсис, которая работает на авиационной базе в Восточной Англии. Потом она пошла наверх одеваться.

Марсель убирала в буфет чистую посуду. Фредди вытащила из кармана записку.

— Макс просил тебе передать.

— Ты виделась с ним?

— Да, только что. — Она ожидала, что Марсель поинтересуется, как у него дела; когда она промолчала, Фредди сама сказала: — Он совсем расклеился.

Марсель поставила супницу на полку и закрыла дверцу буфета. Потом распечатала конверт. Быстро пробежав записку глазами, она бросила ее на кухонный стол и снова принялась расставлять тарелки.

Фредди

спросила:

— Ты с ним поговоришь?

— Пока не знаю. Может, и да.

— Он тоскует по тебе.

— Я предпочла бы это не обсуждать.

— Но я хочу это обсудить.

Марсель мягко сказала:

— Это не твое дело, Фредди.

— Нет, мое. Макс мой друг.

— О да, как я могла забыть! Макс Фишер, большой друг сестер Николсон. — В ее голосе прозвучала насмешка.

Макс был влюблен в Тессу много лет, но Фредди ни разу не видела его таким несчастным, как сегодня. «Разница, — подумала она, — была в том, что Тесса никогда его не обижала. По крайней мере, осознанно».

Марсель протирала полотенцем ножи. Волосы плавными волнами падали ей на плечи, ногти были накрашены тем же алым лаком, что и всегда. Фредди стало интересно, где она достает этот лак в такое суровое время — а может, она запасла его, много дюжин ярко-красных бутылочек, чтобы ей хватило до конца войны?

— Если тебе наплевать на него, — сказала она, — лучше будет покончить с этим, раз и навсегда. Ты разве не согласна?

Марсель повернулась и посмотрела на нее.

— Мне нравится Макс. — Щеки у нее порозовели.

— Думаю, нравится— это не совсем то, чего он от тебя ждет. Он любиттебя. Так нельзя поступать, неужели ты не понимаешь! Это причиняет людям боль, очень сильную боль.

Дверь кухни распахнулась. На пороге, жмуря глаза, в ярко-красном шелковом халате, принадлежавшем, судя по всему, Марсель, стоял Льюис Коритон.

— Отчаянно хочетсячашку чаю, — сказал он.

— Я сейчас приготовлю, Льюис, дорогой. — Марсель налила воду в чайник.

Льюис, нахмурив брови, взглянул на Фредди.

— Я вас помню. Фредди — как ваша фамилия? — о, Фредди Николсон.

— Здравствуйте, Льюис. — Она протянула ему руку.

— Вы были в «Дорчестере», — сказал он. — На вас было длинное черное платье, а на шее ожерелье с пурпурными камнями.

— Надо же, Льюис, у тебя память, как у слона, кто бы мог подумать, — язвительно заметила Марсель.

Фредди было приятно, что Льюис ее запомнил. В их прошлую встречу он показался ей привлекательным; не менее привлекателен он был и сейчас, несмотря на растрепанные волосы и женский красный халат.

В кухню ворвалась Бетти:

— Мои сережки! Вы не видели мои сережки?

— Они на подоконнике, — ответила Марсель.

Бетти вставила серьги в уши.

— Ты идешь с нами, Фредди? Дэнни тоже там будет. И Клер, да ведь, Льюис? А что те летчики, которые ехали с нами в поезде?