Возвращение воина
Шрифт:
— Пожалуйста, Кристиан, — всхлипнула она. — Пожалуйста, не покидай меня! Обещаю, я никогда больше не скажу тебе ни единого грубого слова.
Но он не пошевелился и не ответил.
Адара заползла в кровать и легла рядом с ним, чтобы подержать его в своих объятиях эти последние несколько минут. Вполне возможно, что это последний раз в ее жизни, когда она может посмотреть на него, прикоснуться к нему.
И этого было достаточно, чтобы она оцепенела от горя.
Она услышала, как Йоан выпроваживает остальных, в то время как ее рука
— Прости, что я приехала и разыскала тебя, — прошептала она ему на ухо. — Я должна была оставить тебя в Англии, где ты был бы в безопасности. Что же я наделала?
Она знала ответ на этот вопрос. Она убила его. Если бы не она, сейчас он был бы в Англии со своими друзьями. Он был бы жив., .
Очередная волна мучительной боли нахлынула на нее, когда она представила, какой будет ее жизнь без него. Они знали друг друга всего ничего — и все же он стал так много для нее значить.
Ей нравилось, что его лицо было первым, что она видела утром. А его прикосновение — последним, что она ощущала перед сном.
Теперь этого больше никогда не будет.
— О Кристиан! — всхлипнула она, уткнувшись лицом ему в плечо. — Я не хочу жить без тебя.
Наконец-то она поняла, что. он имел в виду, когда с таким ожесточением говорил о любви. Почему он не желал любить ее. Воистину не было боли сильнее, чем та, которую она испытывала сейчас. Немудрено, что он пытался оградить себя от нее.
— Адара! — раздался тихий голос Йоана у нее за спиной.
— Оставь нас, — сказала она прерывающимся голосом. — Я хочу побыть с ним как можно дольше.
Он сочувственно положил руку ей на плечо и легонько сжал его в знак поддержки.
— Я буду снаружи.
Адара подняла голову от груди Кристиана, почувствовав, что он уходит.
— Йоан!
Он остановился и посмотрел на нее: — Да?
— Мне не важно, чего это будет стоить. Найди тех, кто в ответе за это, и приведи их ко мне.
— Я снесу им головы и…
— Нет, — процедила она сквозь зубы, чувствуя, как очередная волна гнева прокатилась по ее телу. — Мне они нужны живыми. Я не хочу, чтобы меня лишили удовольствия заставить их заплатить за это.
— Я пошлю своих людей.
Йоан стремительно вышел из шатра. С разбитым сердцем она снова положила голову на грудь Кристиану, чтобы слышать едва различимое, слабое биение его сердца. Закрыв глаза, она попыталась представить, что она вернулась надень назад, когда у них все было хорошо.
Утром Кристиан провел добрый час, занимаясь с ней любовью. Он дразнил и ласкал ее и отпускал шуточки по поводу того, как он устал спорить с Йоаном насчет их похода в Элджедеру.
Она держала его в объятиях и гладила его волосы, когда они разговаривали обо всем и в то же время ни о чем. Она хотела рассказать ему о ребенке, которого носит под сердцем. Но Кристиан пребывал в
А теперь это…
— Я люблю тебя, Кристиан, — выдохнула она. — Мне жаль только, что я не сказала тебе это, когда ты мог меня слышать.
Теперь было слишком поздно. Он никогда не узнает, чем он был для нее и как много для нее значил. Никогда не услышит крика своего ребенка и не узнает, какую радость она испытала, когда осознала, что носит в себе его крохотную частицу.
— Клянусь тебе, Кристиан, я не допущу, чтобы наш ребенок умер или стал пешкой в чужих руках. Никто и никогда не причинит ему такую боль, какую они причинили тебе. Клянусь своей бессмертной душой.
Шли дни, а Кристиан по-прежнему висел на волоске от смерти. Все лекари пребывали в недоумении. По всем законам, принимая во внимание серьезность его ран, он должен быть мертв.
Но он не умирал.
Это вселяло в Адару надежду.
— Останься со мной, мой принц, — шептала она, держа его руку и целуя израненные в боях пальцы.
Адара часами пела ему на своем родном языке и на языке Элджедеры. Но еще больше времени она проводила, молясь за него. Дни бдения у постели больного слились для нее в одно расплывчатое пятно, пока она ждала, когда же он наконец вернется к ней. Только Фантому с Люцианом позволяла она подменить себя на своем посту.
— Он будет жить, Адара, — сказал однажды Фантом, придя сменить ее, чтобы она смогла умыться и привести себя в порядок. — Я знаю это.
Она надеялась, что он прав. Мысль об ином исходе была ей невыносима.
— Я просто хочу, чтобы он открыл глаза и посмотрел на меня. Тогда я бы тоже в это поверила.
Она убрала волосы со лба Кристиана. Сегодня цвет его лица, похоже, и в самом деле улучшился. Кожа уже не была такой серой, и жар немного спал.
Но он был так изможден. А его раны казались такими страшными.
Если она когда-нибудь доберется до злодеев, которые в ответе за это, они изведают гнев, сравниться с которым может разве что гнев самого дьявола.
С тяжелым сердцем она приподнялась, собираясь встать, но вдруг почувствовала, как пальцы Кристиана сомкнулись вокруг ее руки.
Она тотчас застыла.
— Кристиан?
Его пальцы еще сильнее сомкнулись вокруг ее руки, словно давая ей знать, что он слышит ее. Слезы заструились у нее по щекам, в то время как сердце наполнилось счастьем.
— Фантом, сходи за лекарем. Тот немедля выбежал.
Адара увидела, как грудь Кристиана поднялась от первого глубокого вдоха, который он сделал с тех пор, как его нашли и принесли сюда. Разразившись безудержными слезами, она крепко обняла его.
Дыхание его сделалось прерывистым — вне сомнения, от боли, которую он сейчас испытывал.
Боясь, что причиняет ему боль, она отстранилась от него.
Моргнув, он открыл глаза и посмотрел на нее: в его глазах она увидела подтверждение его физической муки.