Возвращение Ворона
Шрифт:
В толпе двое выкрикнули
— Есть!
— Есть!
Я посмотрел на них, а потом перевел взгляд на Жаботинского.
— Я требую, чтобы всех кого ты оговорил, перед Великим Князем были оправданы. Ты пойдёшь и скажешь правду Государю. Ты пойдёшь и скажешь, что это твой младший брат открыл портал, через который на территорию столицы прорвались вайты? — Жаботинский молча истекал кровью, опустив голову и стоя на коленях.
— И которых мы с наставником убили и загнали обратно портал. Выбор у тебя невелик
Толпа вокруг загудела.
Те, кто делали ставки на Жаботинских разочаровано, в сердцах, скидывали с себя шапки на землю.
Они причитали и кричали, что победа Воронова недействительна, что это договорняк. Что схватка подстроена.
Но букмекеры хорошо знали, что они не смогут опротестовать результат и отказать в выплатах.
Другие, занимавшие нейтральную позицию или болевшие за меня спорили с первыми, доказывая что это была чистая победа.
Кто-то раздосадованный результатом поединка начал кричать, чтобы я убил Жаботинского.
Толпа громогласно подхватила:
— Убей убей убей! — эхом разносились сотни голосов над Красной Площадью. И вдруг старший Жаботинский, глава Рода, опустил глаза и тихо произнес:
— Пощады…
Я не расслышал, но понял прочтя по губам.
— Что? Я не слышу! Громче! — я улыбнулся
Отец встал подошел к Лобному Месту и громко выкрикнул:
— Пощады!
Ему вторила его жена, мать братье Жаботинских. Она заверещала:
— Пощады! Пощады! Мы всё выплатим, мы всё вернем! Прости нас Илья!
Отец Жаботинских развернулся, выставил указательный палец на жену, и нахмурив брови, гаркнул на неё.
— А ты молчи дура!
Я перевёл взгляд на Федора Жаботинского.
— Ты согласен со всеми условиями?
— Да…, негромко ответил он.
— Тогда я забираю коня. А сегодня по утру, к тебе придут и ты с отцом отпишете обратно наши поместья. Согласен?
Жаботинский кивнул.
— И сегодня же пойдёшь, ты пойдешь бить челом перед Великим Князем. Будешь просить, чтобы оговоренного тобой Протопопа Аввакума немедленно отпустили. Кто открыл портал вайтам? Кто виновен в этом? Отвечай!
Все услышали его ответ.
— Портал открыл мой брат. Признаю прилюдно. Но только протопопу Аввакуму это уже не поможет. Сегодня в полночь была назначена его казнь. Боюсь он уже не с нами
Федор поднял ко мне лицо и мерзко улыбнулся.
— Какая казнь, о чём ты? — я в ужасе осознал, что Жаботинский все в чем-то меня переиграл.
Он сумел оговорить и погубить ни в чем не повинного наставника.
Эх, мне бы сейчас обзор ворона. Я на мгновение закрыл глаза, но снова ничего не увидел. Связь с птицей отсутствовала.
— Где проходит казнь?
Жаботинский не торопился отвечать на вопрос. Но кто-то из толпы выкрикнул.
— На Болотной!
— Мразь! — выкрикнул
Я обернулся к моему секунданту и поклонился
— Петр Иванович, мономахия окончена?
— Да отрок, ты победил. Поединок окончен
— Если я сейчас удалюсь, это будет нарушением кодекса поединков?
— Нет. Более того ты в праве требовать любой дополнительной компенсации. После победы, ты можешь забрать себе младшую сестру Жаботинских. Ты можешь делать с ней все, что пожелаешь. Она может быть твоей вечной прислугой.
Я вспомнил противную девчонку в училище, корчившую мне рожи, показывающую на меня пальцем и гогочащую громче всех, когда младший брат издевался над Киттей-Угольком, "раздев" ее при помощи магии.
— Все что захочу?
— Да.
— Тогда повелеваю ей выйти замуж за Ваську Губу.
Я не мог лишить Жаботинских боярского титула. Это было правом Великого Князя. Но мог сделать их всеобщим посмешищем. Теперь родство с Васькой-Губой сделает Жаботинских изгоями. С ними никто не захочет иметь дело.
По толпе прокатились смешки. Отец Жаботинский тревожно вздернул брови и нервно оглядывался.
Петр Иванович Львов был очень удивлен моими словами, но ничего не ответил.
— Желаете, что нибудь еще?
Я подскочил к нему и тихо сказал.
— Петр Иванович, Проследите, чтобы Губа освободил брата.
Он кивнул в знак согласия, притворно покашлял и сказал:
— Будет исполнено. У боярина Ильи Воронова больше нет желаний
Я ринулся к белому коню. Краем глаза я видел, как четверо расталкивали толпу и спешили мне наперерез.
Им это почти удалось, но мое тело оказалось проворней
Я вскочил на скакуна и понесся галопом. Четверо не не успели меня перехватить.
Они остановились, проводили меня взглядом, видимо, решили, что перехватят дальше на Болотной площади.
Скакать до Болотной площади было совсем недалеко. Я нёсся во весь опор, но всё же, когда я прибыл туда, костёр уже догорал. Те кто присутствовали на казне уже расходились.
Сердце сжалось от чудовищной несправедливости и тоски. Казалось, что так плохо на душе мне не было никогда.
Я смирился с этой большой утратой и решил, что во чтобы ты не стало, я сохраню доброе имя Протопопа Аввакума, моего учителя и нставника.
Я добьюсь встречи с Великом Князем и сумею убедить его в том, что брать Жаботинские совершили подлейший поступок, оговорив его.
Но это потом.
Сейчас я повёл белого коня по кругу, потянув его уздечку влево.
Вдали, со стороны Кремля, показались четыре силуэта. Они неспешно приближались.
Как будто предлагали мне бежать в противоположную от них сторону. Я удивился тому, как быстро они добрались сюда пешком.