Возвращение Завгара
Шрифт:
В общем, оба братца, завидев меня, тут же помахали в воздухе «клешнями», приветствуя. В утешение я оснастил каждого защитным костюмом, включая себя и мы весело играли в догонялки по поместью, с жеребячьим ржанием снося всё на пути.
— На фотографирование, Ваше высочество, — поторопил меня распорядитель и пришлось, отставив всё, идти за ним, поминутно оттягивая пальцем глухой и жёсткий воротник стойку.
Войдя в большой зал, я увидел стоящее отдельно резное кресло и всех моих невест при параде, разбредшихся по залу кто куда и развлекавших друг-друга светской беседой.
— Ну наконец-то,
Отрекомендовавшись Иваном Фадеевым, фотографом Их Императорских Величеств, он оглядел меня со всех сторон критическим взглядом, похмурился немного, но всё-же кивнул, — Для предварительного пойдёт. — После чего, критически осмотрел весь женский контингент в зале и поинтересовался, — И кто же у нас невеста?
— Так все, — с легким недоумением произнёс я, глядя на фотографа.
Тот похлопал глазами, обдумывая, очевидно, новую для себя информацию, посмотрел на распорядителя, тут же кивнувшего в подтверждение моих слов, и задумчиво потеребил объектив камеры на груди.
— И как же вас фотать… — Забыв про меня, он начал ходить вокруг стула посередине зала. Останавливаясь то справа, то слева от него.
Затем, похлопал в ладоши, привлекая внимание, произнёс, — Дамы, подойдите ко мне.
Собрав всех поближе, сначала построил их в одном порядке, затем в другом, но я видел, что с каждым разом он всё больше мрачнеет. Наконец, махнув разочаровано рукой, раздраженно воскликнул, — Не так, всё не так. Классика, это жених сидит на стуле, а невеста стоит за правым плечом, положив на плечо ладонь левой руки. Но тут невест восемь! Как, позвольте спросить, им всем там уместиться?!
Недовольным взглядом он пронзил распорядителя, но тот только развел руками, предлагая Фадееву эту проблему решать самому. Я тоже только улыбнулся, не спеша что-то предлагать и мужчина, тяжело вздохнув, взялся за камеру и принялся бросать на несчастный стул взгляды через видоискатель.
Минут пятнадцать он топтался по залу прицеливаясь с разных ракурсов, а затем, решительно бросив фотоаппарат, громко произнёс, — Кто-нибудь, уберите отсюда этот стул и занесите из соседнего зала диван, я видел, он там есть.
Переглянувшись, мои дамы пожали плечами, но без лишних слов направились указания выполнять. Стул был успешно вынесен, а диван, метров четырёх в длину, внесён и установлен на его место.
— Вот так лучше, — удовлетворённо поизнёс Фадеев.
Быстро отщёлкнул пару кадров, а затем, попросил, — Дамы, за спинку дивана, прошу.
Ориентируясь на какие-то свои нормы и правила, быстро перетасовал строй словно опытный шулер колоду, и посмотрев как все дружно плодили левую ладонь поверх спинки дивана, удовлетворённо воскликнул, — Вот сейчас, что надо!
Повернулся ко мне, — Пётр Алексеевич, ваша очередь. — Начал командовать, — Да-да, присаживайтесь. Вот так. Строго посередине. Нет, ноги не надо разводить, а то меня будут просить увеличить нижнюю часть фотографии. Вместе, конечно вместе. Я понимаю, что не удобно, но приличия, вы же великий князь, всё-таки. Можете повернуть их чуть влево. Руки? А что
Въедливый мужичонка наконец от меня отстал, переместившись назад, для общего кадра. Сделав серию фото, приостановился, задумчиво поглядывая на меня. Затем, хлопнув себя по ляжке, с каким-то проснувшимся азартом произнёс, — Хотя, к чёрту канон! До меня такую свадьбу ещё никто не снимал. Мы сами установим новые правила. Пётр Алексеевич, как считаете? Что бы, собственно нам не поэкспериментировать?!
Тут проснулся распорядитель, просеменил по залу, отлипнув от стеночки, которую подпирал, подёргал фотографа за рукав, произнёс негромко, — Ваня. Вань, ты слишком не увлекайся, не дай богиня матушка-императрица с этих фотографий осерчает, оба по шапке получим.
— Не бзди, — отмахнулся от него тот, — не осерчает. Тут, как не крути, по старому снять не получится, новое надо. Зато потом эти фото с надписью — «снято Иваном Фадеевым», в каждом учебнике истории будут.
— Ну как знаешь, — недовольство в голосе распорядителя так и сквозило, но за полчаса до этого он сам на Фадеева ответственность переложил и теперь что-то возражать было уже глупо.
А фотограф меж тем начал импровизировать. Мы поворачивались и так и этак, один раз я даже вытянулся на диване на боку, опираясь на локоть. А затем он распоясался окончательно.
— Так, дамы, а теперь давайте-ка взглянем все вместе на жениха с вожделением! Так, я сказал с вожделением, а не так, словно вы год не ели. Да-да, и побольше страсти. А вы Пётр Алексеевич, попробуйте улыбнуться. Нет, на невест смотреть не надо, в камеру пожалуйста, всё в камеру. И по невинней, пожалуйста, улыбку. Ваш статус великого князя в качестве жениха предполагает, что вы девственник, вот и улыбайтесь соответствующе. У любого взглянувшего на фото, должно сложиться впечатление, что восемь жаждущих первой брачной ночи львиц буквально через секунду набросятся на невинного барашка…
— Кхе-кхе, — негромко, но предостерегающе выдал я. Вот уж что, что, а бараном меня тут ещё не называли, да ещё и в уменьшительно-ласкательном ключе. Но тот, казалось не обратил внимания, подбежал, в поры вдохновения воскликнул, — А теперь наоборот! Дамы, на диван, Пётр Алексеевич за спинку!
Теперь уже я смотрел на дам с вожделением, а они с невинными улыбками скромно смотрели в камеру. Как я косоглазие не заработал, пытаясь смотреть на всех сразу, даже не знаю.
В общем, часа через три этот дурдом закончился и я вяло поплёлся к себе, переодеваться. А вечером же ещё репетиция банкета. Я застонал. Чёртова свадьба.