Возвращение живых мертвецов
Шрифт:
Проговорив всю эту чушь, главврач на мгновение остановился и сладко зажмурил глаза. А потом снова устремился к нужной ему скамейке, шелестя на ходу губами, будто бы репетировал речь нобелевского лауреата.
– Антон Владимирович! – ласково зашептал главврач, тяжело плюхаясь на скамейку рядом со встрепанным человеком с покрасневшими, словно от слез, глазами. – Как вы себя сейчас чувствуете?
Антон Владимирович посмотрел на главврача отсутствующим взором и ничего не ответил.
– Антон Владимирович? – снова позвал главврач. – Как вы себя…
Больной опустил глаза в землю и не говорил ни слова. С его губ потянулась прозрачная ниточка вязкой слюны.
– Это
– Он, кажется, совсем невменяемый, – проговорил подошедший тоже Олег Владимирович, – почему вы говорили о том, что он действительность окружающую воспринимает? Ничего он не воспринимает. Выглядит точно так же, как и тогда, когда я к вам приходил. Даже хуже еще – тогда он, по крайней мере, слюну не пускал…
– Ничего не понимаю, – забормотал главврач, – я же утром его видел… Я же утром его осматривал, он был совершенно… ну, совершенно, как нормальный человек… Что за чудеса. Не мог же я ошибиться… Или это – просто временное прояснение было. А теперь у него новый приступ? Ничего не понимаю. Нужно пролистать литературу… А, может быть, это вовсе не прояснение было, а… новый виток его заболевания? Он не выздоровел – просто ему показалось, что он выздоровел. Или, если предположить…
Так бормотал обалдевший главврач. Олег Владимирович и серый человечек молчали. О чем думал серый человечек, неизвестно, а мысли Олега Владимировича были, хоть и путаны, но вполне понятны. Он тоже был ошарашен. Но совсем не по той причине, по которой едва не тронулся рассудком бедный главный врач районной психиатрической больницы.
«Вот так чудеса в решете… – думал Олег Владимирович, – а я сразу понял, что эту девушку где-то видел. Это же ее вчера вечером показывал мне тезка – Олег Петрович – точно ее! То есть – не то, чтобы ее, а ее фотографию. Та-ак… это что же получается? Чернобуров в сумасшедшем доме – пропал и наутро явился ненормальным. Дело, которым занимается Олег Петрович, тоже – по исчезновению крупного бизнесмена. И опять же – на этот раз не сам пропавший, а единственный, кажется, свидетель преступления – находится в психушке. Что-то мне подсказывает, что наши два дела нужно объединить в одно. Так, та-ак… А теперь мне необходимо, не мешкая, возвращаться в отделение и переговорить с тезкой. Потом брать наряд и ехать сюда. Пусть эта девушка – которая ни имени, ни фамилии собственной не помнит – прокатится с нами. Спокойнее будет, если она в тюремной больничке посидит. Оформим ей арест, как главной подозреваемой – тем более, что основания для этого есть железные. Вперед, вперед»!
– Простите, – проговорил Олег Владимирович, отступая назад, – я вижу разговора у нас не получится с господином Чернобуровым, так что мне лучше всего – откланяться. Дела, знаете ли… До свидания.
И, не дожидаясь ответного прощания, Олег Владимирович повернулся и почти бегом устремился по аллейке.
«Надо было еще и этого коротышку разъяснить, – мелькнула у него запоздалая мысль, – да только некогда. Если мы с тезкой два дела в одно объединим и злоумышленников накроем, тогда не только премия мне гарантирована, но и очередное повышение меня не обойдет»!
Огромных размеров санитар с совершенно звериным лицом вошел в туалет для медперсонала и тщательно запер за собой дверь. Проверив все кабинки и убедившись, что он совсем один в помещении, санитар пустил воду в раковине и, маскируя шумом воды свои действия, достал откуда-то из своей одежды глубоко запрятанный сотовый телефон и набрал номер.
– Это… – приглушенно проговорил он в трубку, – это я. Здорово, Темный.
Видимо, его что-то спросили, поскольку санитар немедленно изобразил
– Да нет… Ничего я не сделал. Только моей вины в том нет. Ты меня знаешь, Темный. Я, на что подписался, то и выполнил. Но ночью этот ваш псих… Чернобуров… свалил куда-то из своей палаты, и я его найти не смог. Какая-то падла оставила дверь в палате не запертой, вот он, сука, и убежал. Я им сколько раз говорил…
Санитар замолчал, слушая, что ему говорят.
– Сделаю, – сказал он через минуту, – все сделаю, на что подписывался. Это же минутное дело – прижал в уголке, хвать за горло и каюк. А потом никто ничего не докажет – вокруг психи одни, они вообще за свои действия не отвечают. Почудилось что-то какому-то психу, вот он вашего Чернобурова и придушил. А мне – что? Пускай доказывают. Только, Темный, тут такая тема вырисовывается. Вокруг этого Чернобурова какая-то карусель начинается. С утра в его палате наш главврач орал что-то – типа того, что Чернобуров в себя пришел и стал полностью вменяемым. А потом вроде как мусор приходил опять к Чернобурову. И еще…
Санитар снова оглянулся на дверь и, понизив голос почти до шепота, продолжал:
– И еще… Темный, ты Серого знаешь ведь? Ну, тот у которого кликуха была раньше Лауреат? За то, что он, как артист, свои обличья менял? Ага, он вышел два месяца назад, я слышал – по амнистии его освободили. Так вот – я этого Серого видел в клинике у нас сегодня. Он тоже терся возле Чернобурова. С нашим главврачом базарил. В синем таком клифте задрипанном – в клеточку. Вроде ментом представился и спрашивал там все про Чернобурова. Нечисто вроде… Там, где Серый работает, туда лучше не соваться. Друзья у Серого крутые, да и сам он профессионал. Наемник, мать его… Что хочешь сделает за бабки. Хочешь, убьет, хочешь, сведения достанет любые… Ну, если он в открытую пошел, значит, не убивать, а какие-то сведения получить… Только хрен у него чего получиться сегодня. Я слышал, что у Чернобурова приступ какой-то случился и он опять на голову больной стал… Ага, ага… Я вот что подумал, Темный… Мы никому дорогу не перебежим, если этого Чернобурова замочим? Менты меня хрен достанут, а вот, если с братвой непонятки выйдут, то тогда хуже. Они на алиби смотреть не будут. Подрежут и все дела… Что?
Санитар снова замолчал. Когда он заговорил опять, его голос звучал более спокойно.
– Ну, если у нас, тоже крыша реальная, тогда я молчу. Серый вроде на Славика работает… Ладно. Значит, сегодня ночью, я вашего Чернобурова того… Ну, бывай, Темный. Как выполню – позвоню.
Санитар сунул сотовый телефон обратно за пазуху и облегченно выдохнул. Потом вдруг снова нахмурился.
– Вот ведь дела-то! – сказал он, закручивая водопроводный кран. – Один псих, каких сотни у нас сидят, а столько суеты вокруг него. И менты что-то у него выведать хотят, и братва тоже, а мне вот заказ поступил его на тот свет отправить… Дела-а…
Он пожал плечами и принялся отпирать дверь – очень тугой замок был на двери туалета медперсонала.
– Позвольте спросить, Ольга, – прошептал Антон Владимировича, – зачем весь этот маскарад? Зачем мне нужно было прикидываться ненормальным, если я почти что выздоровел?
Я минуту помолчала, прежде чем ответить. Да и что мне было отвечать Чернобурову? Как объяснишь человеку, разум которого еще недавно был помутнен и теперь достаточно только одного нервного потрясения, чтобы состояние больного резко ухудшилось… Как такому человеку объяснишь, что я почти что физически чувствую черную ауру, сгустившуюся у него над головой. Да, почти физически – настолько высока концентрация враждебной энергии.