Возвращение живых мертвецов
Шрифт:
И все эти люди… Те, которых привел с собой главврач. Один из них, тот, что откровенно пялился на меня – точно мент. У него это на лице написано. А вот второй – в синем клетчатом костюмчике… у него еще глаза постоянно бегали… Непонятный какой-то человек. Все смотрел на Чернобурова, будто обшаривал его своими глазками. Странный человек. Какой-то… нарочито неприметный. И на мента не похож, и на человека из органов – вроде тоже…
Несомненно, Антона Владимировича хотят убить. Или еще что… На ночь оставаться ему в этой больнице – смертельно опасно. Так
Тем более, что мне также очень не понравился тот взгляд, которым смотрел на меня мент. Будто где-то меня видел, а теперь вот вспомнил.
Но я-то точно знаю, что нигде и никогда с ним не встречалась… Следовательно…
Следовательно – не думать и размышлять надо, а хватать Антона Владимировича и валить восвояси. Теперь, когда мои экстрасенсорные силы полностью восстановлены, побег из психиатрической больницы не будет для меня очень уж большой трудностью.
Наверное…
– Так вы мне скажете, Ольга, зачем был нужен весь этот маскарад? – снова спросил Антон Владимирович. – Почему вы молчите? Зачем мне скрывать то, что я практически выздоровел? Ведь, если врачи будут считать, что я все еще… психически болен, они меня домой не отпустят. А я домой хочу. У меня жена…
– Домой, Антон Владимирович, вы попадете сегодня, – заверила я его, – это я могу вам обещать совершенно точно…
Чернобуров почесал в затылке.
– Мне почему-то кажется, – промямлил он, – что это будет… не совсем на законных основаниях. Почему бы нам просто не пойти к врачу и не объяснить ему, что, так как я выздоровел, мне уже можно…
– Сейчас я все объясню, – сказала я.
Я тяжело вздохнула. Ладно. Придется объяснять этому долдону, что к чему. Я оглянулась. Вокруг лавочки, где мы сидели, никого не было. Где-то вдалеке прогуливался, заложив руки за спину, здоровенный санитар. Двое тихо помешанных ковырялись в земле у старинного дуба.
Я повернулась к Чернобурову. Он смотрел на меня во все глаза – ждал продолжения моей речи.
– Вас хотят убить, – проговорила я.
Антон Владимирович открыл рот и что-то слабо крякнул.
– Вас хотят убить, – повторила я, – вы помните, как оказались здесь? В этой больнице?
Антон Владимирович мучительно поморщился.
– Честно говоря, не совсем, – сказал он, – какой-то туман… Вот когда я начинаю вспоминать, что со мной случилось тогда, когда я поехал на деловую встречу к Гуревичу, словно мне что-то мешает. Сразу темнеет в глазах и в груди становится как-то так… тяжело.
«Ну и правильно, – подумала я, – это я заблокировала тот участок памяти, который отвечает за события роковой для Антона Владимировича ночи. Иначе нельзя. Если снова пустить воспоминания в сознание Антона Владимировича, неизбежен рецидив. Проще говоря – теперь уже без помощи всяческих там психотропных препаратов наш Антон Владимирович Чернобуров снова съедет с ума. А мне этого пока не надо. Он мне нужен. Ведь используя его сознание, я могу попытаться отыскать убежище своего заклятого врага –
– Единственный выход и создавшегося положения, – сказала я, – это – побег. Все детали я возьму на себя. От вас, Антон Владимирович, требуются только непосредственное участие…
Чернобуров долго думал, склонив тяжелую голову к коленям, потом наконец сказал, тяжело вздохнув:
– Я согласен. Я вам верю, Ольга. Не знаю почему, но я вам верю…
– Тогда не спите и ждите меня сразу после отбоя, – приказала я, – нашу палату не запирают никогда, так что мне – выбраться из нее особого труда не составит.
– А дальше? – спросил Чернобуров.
– А дальше – дело техники, – ответила я.
– Два с половиной часа уже прошло, – проговорила Даша, – а от наших кавказских друзей – ни слуху ни духу. У меня уже руки затекли так, что я их практически не чувствую…
– Руки затекли, – проворчал Васик, – это еще что… Ты радоваться должна, что лишних полчаса проживешь на этом свете. Вот сейчас войдут и принесут… то, что ты просила, что ты с этим делать будешь?
– Уж лучше сразу, – сказала Даша с тяжелым вздохом, чем такую муку терпеть. А что я буду делать с тем, что мне принесут кавказцы, я знаю. Уже обдумала.
– И что же ты будешь делать? – поинтересовался Васик.
– Какая разница, – отозвалась Даша, – я вообще думаю, что то, что я им заказала они за два часа найти не успеют. Где, например, они возьмут столько жабьей крови?
– Нальют они тебе какой-нибудь гадости и скажут, что это жабья кровь, – проворчал Васик.
– Дурак ты, – сказала Даша, – если они уверены, что все Ольгины штучки – моих рук дело, то и относиться к моей просьбе они будут серьезно. Понятно?
– Понятно, – сказал Васик, – а когда выяснится, что никакая ты не ведьма, что делать будем?
– Вот увидишь, – хотела сказать Даша, но не успела.
Снова громыхнула, открываясь, металлическая дверь и в комнату вошел Армен. Поправив папаху на голове, он отошел в сторону, освобождая дорогу здоровенному бритоголовому кавказцу.
– Давай, Гиви, – негромко проговорил Армен.
Гиви поставил под ноги Даши закрытую трехлитровую банку, полную какой-то багрово-черной жидкостью, корзинку с куриными яйцами и снял с плеча черную баранью шкуру, с еще не подсохшей изнанки которой кое-где сочилась кровь. Шкуру молчаливый Гиви свернул аккуратно и положил рядом с трехлитровой банкой.
– Все, – сказал Армен, – свободен теперь.
Дождавшись, пока Гиви выйдет и закроет за собой дверь, Армен заговорил снова:
– Извини, что долго так, – сказал он, обращаясь к Даше, – искали пацана, который в пятницу тринадцатого родился… А так… все не очень и сложно было – за яйцами к фермерам выезжали, жабью кровь взяли в этом… как его… термометре… нет, как его?
– Террариуме, – подсказал Васик. – Откуда там столько крови жабьей? Она что – для каких-то лекарственных препаратов нужна?