Возвращение. Танец страсти
Шрифт:
— Ну, и что случилось? — ожидая ответа, спросила Соня.
Она уже купила бутылочку вина и теперь наливала вино в бокал Мэгги, которая тут же схватила его и чокнулась с Соней.
— Ну… В субботу звонил Пако. Как оказалось, в тот вечер у него сломалась машина, и он не смог приехать в клуб… И по мобильному позвонить не мог. Он очень, очень сожалел. Правда.
— Прекрасно. Так и должно быть, принимая во внимание то, как сильно ты из-за него расстроилась.
— Но это еще не все. Он хочет, чтобы я снова приехала — и на этот раз остановилась
Соня медлила. Хотя она отлично знала, что при принятии решений Мэгги никогда не берет в расчет здравый смысл, но чувствовала, что порой роль третейского судьи отводится именно ей, Соне.
— Ты на самом деле считаешь, что это хорошая мысль?
Мэгги вопросительно посмотрела на подругу.
— Я не могу придумать вескую причину, почему мне не следует ехать, — объяснила она. — По правде говоря, я подумываю над тем, чтобы все бросить и уехать жить в Испанию. Я так давно об этом мечтала.
— А как же Кэнди?
— Кэнди хочет переехать, чтобы жить с подружками из художественной школы. Она не слишком-то будет без меня скучать.
— А твоя работа?
— Я свободный художник. Завтра же все могу бросить. А в Испании все необычайно дешево. Я кое-что подкопила.
— Как по мне, все происходит слишком быстро.
— Да, но давай посмотрим правде в глаза, Соня! Что я теряю?
Мэгги была права. Границы ее жизни были размыты. Если Соне действительно было что терять, Мэгги мало что здесь держало. Ее дочь была вполне самостоятельной и не нуждалась в финансовой поддержке.
— Даже если с Пако ничего не выгорит, — добавила Мэгги, поигрывая вином в бокале, — по крайней мере я буду жить в стране, которую люблю.
Что касалось Сони, у нее было две причины для того, чтобы отговорить Мэгги от поездки: во-первых, она будет скучать по подруге, а во-вторых, она сомневалась в искренности испанца.
Но она промолчала. Позже выяснилось, что Мэгги уже забронировала билет на самолет, лишний раз подтвердив то, что и так подозревала Соня: ее мнения никто не спрашивает.
Мэгги переполняли наполеоновские планы, так что Соня смогла вернуться к рассказу о собственных проблемах лишь к концу вечера.
— Значит, вы поссорились, как только ты вернулась домой? Из-за пометок в романе? И он решил, что ты завела интрижку с официантом?
— Можно и так сказать, — робко призналась Соня.
— Но это просто смешно! Извини, но он полный идиот!
— Извиняю. Ты говоришь это уже не в первый раз, — засмеялась Соня.
— Как ты собираешься теперь поступить с танцами по пятницам? — поинтересовалась Мэгги, как будто только это ее волновало.
— Боюсь ему об этом даже сказать! Но я должна заниматься. Я просто не могу бросить, согласна?
— Нет, не можешь. Я обязательно позвоню тебе на следующей неделе и надеюсь услышать, что ты приняла правильное решение.
Они прикончили бутылку вина, доели оливки, которые заказали, чтобы вновь почувствовать себя так, словно они в Испании.
На тротуаре они обнялись.
— Мэгги, береги
— Разумеется, не пропаду. Ты приедешь ко мне в гости. Если не приедешь сама, я вернусь и увезу тебя силой.
Спустя десять дней судьба заставила Мэгги уехать, чтобы с головой окунуться в безумство страсти.
Глава десятая
Соня подсчитала, сколько же они не виделись с отцом. Почти два месяца прошло после ее последнего визита к Джеку. Ее пронзило неразделенное чувство вины, которое испытывает единственный ребенок.
Жаль, что он живет так далеко. Но Джек постоянно заверял ее, что совершенно счастлив, что не хочет покидать насиженные места, где родился и прожил всю сознательную жизнь. Время от времени Соня задавалась вопросом, что она будет делать, если он станет совсем беспомощным. Она попыталась представить, как он переедет жить к ним с Джеймсом. Такое даже невозможно было вообразить. Когда тенистые улицы Уондзуорта остались позади и Соня пересекла Балхам, Тутинг и Норвуд, она уже убедила себя, что не стоит волновать отца и выплескивать на него свои проблемы с Джеймсом.
Кройдон. Если и существовала полная противоположность Гранаде, то это был серый пригород — Кройдон. Соня подумала, что ему не хватает романтизма, загадки и красоты западного мира. До боли обидно ехать по его серым улицам. Соня дивилась: интересно, архитекторы середины шестидесятых прошлого века когда-нибудь приезжали сюда, чтобы посмотреть, во что с годами превратилась их работа? Разве могли они себе представить серый бетон в размытых грязных пятнах краски или огромные оконные стекла черными от копоти и пыли? Однако это место любил ее отец, и, несмотря на то что оно изменилось до неузнаваемости, он видел лишь его былую красоту. Здесь осталось его сердце.
Они придерживались заведенного ритуала. В тот субботний день Джек Хайнс угощал ее французским печеньем на тарелке, украшенной уже выцветшим цветочным рисунком.
— Как успехи в танцах? — поинтересовался он.
— Все просто отлично, — улыбнулась Соня. — Мне очень нравится.
— Это хорошо. Жаль, что я больше не могу танцевать, — хихикнул он. — Я бы научил тебя парочке наших фирменных шагов. Хотя, подозреваю, ты решила бы, что они слишком старомодны.
— Уверена, ты ошибаешься, — мягко возразила Соня. — Танец остается танцем, согласен?
— Ну, не знаю. Но в любом случае — я так рад, что ты продолжаешь танцевать.
— Не представляю, как бы я бросила!
— А что Испания? — спросил он. — Я получил твою открытку. Как отпраздновали день рождения Мэгги?
Соня позвонила отцу перед отъездом, чтобы сообщить, куда отправляется со своей старой школьной подругой.
— Просто сказочно, — призналась Соня, делая маленький глоток из чашки тончайшего фарфора. — Мы взяли несколько уроков танцев, пока были там.
— Превосходно. А где вы остановились?