Возвращение
Шрифт:
— Ты действительно не помнишь, или дурака валяешь? — я тщетно разыскивал на почти детском лице следы вчерашней женщины-вамп. Господи, этой ночью чуть не произошло ужасное! Я бы себе никогда этого не простил!
— Вечером с Вороном гуляли, — девушка наморщила лоб. — Он про вас, кстати, спраши-вал. Я рассказала про больницу. Он вас похвалил.
— Польщён.
— Не смейтесь. Ворон сказал, что вы умеете шокировать обывателя. Если ещё…
— Хватит про меня. Вы часом не напились?
— Ворон не пьёт!
— Забыл. А больше
— Ворон не пичкается!
— Ладно, хватит о мудрой птице. Потом что?
— Покормила бабушку. Взяла у неё журнал с вашими рассказами. Ещё книжку, которая со страшной рожей. И… И проснулась здесь.
— Чертовщина какая-то! Ты часом не лунатик?
— Сами вы…
— Не груби. В твоём возрасте бывают случаи лунатизма.
— Нормальный возраст! — Алла поджала губы. — Так что же всё-таки случилось?
— Ничего особенного. Я включил свет, увидел тебя, уложил спать.
— Бабушка с ума сойдёт! Что я скажу?!
— Ты действительно ничего не помнишь?
Алла замотала головой. Ни капли притворства.
— Скажи, что с утра ко мне понадобилось прийти, — посоветовал я. — Придумай причину.
— Она ещё больше расстроится, — скорбный вздох. — Она вас боится.
— Меня?!
Кивок. Всхлип.
— Чем же я испугал старушку?!
— Говорит, что после вашего приезда нехорошее творится. Девчонок убивают. Авария… Спит она очень плохо. С кем-то по ночам разговаривает… С того самого дня.
— А мировой энергетический кризис, глобальное потепление — не мои проделки? Или я только на ваш болотный городишко дурно влияю?
— Ещё она говорит, что рядом с вами нет живых… Вы от них прячетесь.
— Ты сама в эту чушь веришь?
— Не знаю я!
— Хватит! Ещё мне от тебя всякой чепухи не хватало! Быстро домой и выкручивайся как хочешь! Расскажи, что заезжий дядюшка пригласил на спиритический сеанс! На шабаш! На сеанс некромантии! — я почти кричал. Кричал от страха. Слишком уж много от истины в этих словах.
Алла молча накинула куртку и ушла. Хорошо бы навсегда. Рядом со мной творилось много странного. Старуха права. Нельзя втягивать в это девчонку. Я с сожалением глянул на запасы алкоголя. Не хочется встретить Альберта в пьяном виде. Чем бы ещё отвлечься? Вспомнились исписанные тетради. Почему бы не заняться проверкой! Для разнообразия…
Кружка чая. Две толстые тетради. Отточенный карандаш. Азарт следопыта. «Инженер человеческих душ» за работой. Картина вызывающая умиление. Даже самоуважение. За последние пьяные дни оно значительно поубавилось.
Я перевернул клеёнчатую обложку. Прочёл первую строчку…
Меня здесь больше не было. Уже который раз я впадал в состояние транса и оказывался в чужом теле. Женском теле. В первый раз я ощутил себя юной девушкой. Теперь… Теперь это молодая женщина. Именно женщина. В замутнённом болью и страхом сознании то и дело мелькала мысль о дочке. Крошечной
Тьма выедала глаза. В углу возится и пищит что-то живое. Тонкие усики уже касались затёкших пальцев, когда явились два светящихся глаза. Твари из темноты бросились врассып-ную. Кто-то мягкий с урчанием потёрся о лицо. Вопросительно мяукнул. Ушёл.
Кап! Кап! Кап! Непрерывный, равномерный звук сводит с ума. От холода и сырости тяжело дышать. Сколько я здесь?! Почему?! Тяжёлый бетонный потолок над головой. Я его уже ощущаю. В углу опять шорох. Время от времени вспыхивает свет. Глазам больно. Знакомый голос повторяет:
— Жива, сука? — ещё недавно в нём звучала ненависть. Теперь испуг. Почти такой же, как и у меня, когда свет гаснет, и я понимаю, что бензиновая тряпка и узлы не исчезнут.
Темнота и капель. Они невыносимы! Легче терпеть жажду. Почему приносящий свет не убьёт меня?! За что все муки?! Шорох… Свет… Голос… Шорох… Тьма… Кап… Кап…
Звонок оборвал видение. Похоже, я переступил ту грань, когда человек боится неведомого. Глотнув чая, прошёл в прихожую, взял трубку. Сообразил, что звонят в дверь. Взялся за ручку.
— Здорово, зёма, — улыбка Алика навевала мысли об апрельском, проснувшемся солнце. Всё верно — от неясных призраков к обществу довольного собой бизнесмена. Для меня это нормально. Чему ещё удивляться? Вот только мужчина за спиной приятеля — реальность или фантом? На всякий случай я кивнул и тому, и другому.
— Бледный у тебя вид что-то? — по наглости Алик не уступал Сиду. Его голос уже звучал из комнаты. Спутник бизнесмена застыл рядом со мной.
— Может, мы не вовремя? — поинтересовался он, и тут же протянул руку. — Барыбин. Борис. Не слыхали?
— Работал, Шурик? — послышалось с кухни. — Извини. Мы со своей суетой отрываем от вечного. Борька, бросай церемонии! Здесь все свои!
Борька! Значит, второй гость существовал! Я с радостью пожал тёплую (замечательные ощущения) ладонь. Где-то я уже видел это лицо. Да и имя знакомое… Чёрт возьми, совсем ошалел от мистики! Это же следователь из криминальной хроники. В жизни он казался ещё более неприятным, чем на экране. По крайней мере, мне. Ругайте меня, упрекайте, говорите, что по внешности о человеке не судят, но я не люблю толстоватых коротышек с залысинами. Не знаю почему. Может быть из-за их взгляда — они смотрят на других, как на должников, как на виновников собственной невзрачности. Они маскируются любезностью и услужливостью, но в душе ненавидят и презирают всех и вся. Они не упустят возможности утопить ближнего своего (если это, конечно, не станет достоянием гласности). Сомневаетесь? Вспомните Чичикова. Николай Васильевич знал о чём писал.