Возвращение
Шрифт:
- На костылях далеко не уйдёшь! – с горечью сказал артиллерист по фамилии Сытин.
- Не повезло нам, - согласился пехотный лейтенант, - в самом конце войны ранения получили…
- Некоторым не повезло больше!
– возразил Григорий.
Несмотря на периодическое ворчание раненых в их подвале тоже царило веселье; накануне друзья прислали с передовой большую флягу немецкого шнапса «для поддержки штанов» и они распивали его в компании с доктором Шебалиным - мужчиной лет сорока пяти, большим и грузным, килограмм на
- Давайте товарищи выпьем за великую Победу! – высокопарно предложил он.
- Всё-таки мы одолели немца! – охнул после выпитого Сытин. – Никто не верил, но мы справились.
- Вопреки, а не благодаря… - вставил Григорий.
- Точно!
Собеседники плотно закусили заокеанскими продуктами и закурили пахучие американские сигареты.
- Последняя битва в войне самая решающая! – неожиданно сказал лейтенант. – Берлин мы лихо взяли.
- Без победы под Москвой мы бы здесь не сидели… - не согласился Сытин.
- От Сталинграда война повернула на Запад! – тихо произнёс Григорий.
- Я там не был, - признался доктор, - но говорили, что там был ад…
- Победа в войне сводится к выигрышу одного сражения. – Задумчиво сказал Шелехов. – Победа в отдельной битве часто зависит от доблести одного человека.
- Получается, что мы в Сталинграде победили благодаря одному солдату? – засмеялся Сытин.
- Да.
- И ты знаешь кот это?
- Мой погибший сын Михаил. – Серьёзно ответил Григорий.
- Ну, ты даёшь…
Собутыльники засмеялись и снова выпили за Победу.
- Когда-то я был сельским врачом, - пожаловался пьяненький Шабалин, - а теперь стал майором медицинской службы.
- Радоваться надо! – икнув, сказал Григорий. – Всё ж была не передовая.
- Не скажи! – доктор помахал указательным пальцем перед носом собеседника.
– У нас иногда такое случается…
На улице в честь великого праздника палили из всех видов оружия. От близких выстрелов дрожала земля, и песок сыпался с потолка. Военные были привычны к этому и ничего не замечали, но доктор вздрагивал, вжимая голову в плечи.
- Как сюда попали? – спросил он для поддержания беседы.
- Мне надо было добраться до КП своего батальона. – Начал рассказ, заметно охмелевший лейтенант.
– Со мной пошёл сержант Шитов, наблюдатель. Выждав момент, делаем бросок: я первый, он чуть следом за мной. И тут снова нас накрыли снаряды. Я успел допрыгнуть в траншею, правда, ногу сломал, оглянулся - моего спутника не было, будто он испарился!
Молчаливый артиллерист встрепенулся:
- При попадании снаряда в человека он исчезает, испаряется при страшной температуре взрыва.
- Таких погибших военная бюрократия называет без вести пропавшими… - мрачно сказал Шелехов. – А значит, вдова и дети не будут получать пенсию по потере кормильца.
Руки доктора заметно задрожали. Григорий налил всем шнапса и перевёл разговор
- Доктор, а што такое иммунитет?
Тот очень доходчиво объяснил слушателям:
- Если вы имели впятером одну немку, и четверо из вас заразилась, а пятый остался здоров, это и есть иммунитет…
Лекцию прервал заглянувший в подвал санитар:
- Доктор! Быстро в перевязочную!
- Чего тебе?
- Там привезли два «живота»!
- Так война кончилась…
- Война кончилась, а жертвы остались!
- Как их угораздило? – спросил Григорий.
- Напоролись на засаду…
«Животами» медики называли для краткости раненых в брюшную полость. Обычно в санроте лечили только легко раненных, а тяжёлых и «животов» отправляли дальше, в более приспособленные для операций условия. Но теперь в разгар празднования найти транспорт не представлялось возможным, и командир медсанроты доктор Гольдин приказал оперировать Шабалину.
- Я никогда не делал подобных операций! – попытался отказаться тот.
- Всегда что-то делаешь в первый раз.
Видно было, как растерялся доктор. Руки его задрожали ещё сильней, чем раньше…
- У себя в селе я принимал роды, лечил расстройства желудка, простуды, переломы и вывихи, - заикаясь от волнения, объяснил он, - а тут лапаротомия!
- Справишься!
- А что это такое? – поинтересовался Сытин.
- Вскрытие брюшной полости.
Стены перевязочной поспешно обтягивали чистыми простынями и кипятили инструменты, весь персонал был взволнован. Возможно, по этой причине операция прошла неудачно. На следующий день Григорий вырыл в прусской земле могилу для какого-то незнакомого лейтенанта Ваулина. Он никогда не узнал, что случайно похоронил человека, когда-то спасшего его сына Сергея.
Через месяц Григория выписали из лечебного заведения, и он отправился в свою часть, базирующуюся в небольшом прусском городке на границе с Польшей. После капитуляции Германии советские солдаты уже успели перестроиться на мирный лад. Мужчина постоянно пили и ухлёстывали за женщинами. Девочки из всех сил набросились на дармовое заграничное барахло.
- Форму носить надоело, а кругом такие красивые вещи! – хвастались военнослужащие женского пола.
- Дома таких не будет…
Но наряжаться было не всегда безопасно. Однажды его знакомые связистки надели яркие платья, туфельки на высоких каблуках и счастливые, сияющие пошли по улице. Навстречу шла группа пьяных солдат, которые начали кричать:
- Ага!.. Фравы!!
- Мы не фравы...
-Пошли с нами! – заржали они и потащили девчат в подворотню.
- Да мы русские, свои, ай! Ай!
- А нам начхать!
Время шло, а Григория всё сильнее томила мечта о возвращении домой.
- Как же вырваться из этой помойки?
– ломал он голову.