Возвращение
Шрифт:
Многие расписывались на Рейхстаге или считали своим долгом обоссать его стены. Вокруг образовалось море разливанное. И соответствующая вонь. Автографы были разные:
- «Мы отомстили!», «Мы пришли из Сталинграда!», «Здесь был Николай Сафонов!».
Лучший автограф, который всем понравился, находился на цоколе статуи Великого курфюрста. Здесь имелась бронзовая доска с родословной и перечнем великих людей Германии: Гёте, Шиллер, Мольтке, Шлиффен и другие. Она была жирно перечёркнута мелом, а ниже стояло следующее:
-
Глава 13
8 мая 1945 года капитулировали остатки немецкой 18-ой армии в Курляндскому котле в Латвии. Это был долгожданный день. Маленький немецкий 100-ваттовый передатчик был предназначен для ведения переговоров с Красной Армии об условиях капитуляции.
- Второго котла мне не пережить! – подумал Иоганн Майер глядя на обстоятельные приготовления к сдаче в плен.
Всё оружие, снаряжение, транспорт, радиоавтомобили и сами радостанции были, согласно прусской аккуратности собраны в одном месте, на площадке, окружённой соснами.
- Где же русские? – волновались обязательные немцы.
- Может просто разойтись по домам? – робко предложил Иоганн.
- Это противоречит условиям капитуляции! – высокомерно отрезал надменный полковник.
Два дня не ничего происходило. Затем появились советские офицеры и проводили пленных в двухэтажные здания. Они провели ночь в тесноте на соломенных матрацах. Ранним утром 11 мая немцы были построены по сотням, считай, как старое распределение по ротам. Начался пеший марш в плен.
- Куда нас гонят? – переспрашивали друг друга военнопленные.
- Скоро узнаем…
Один красноармеец шёл впереди, один сзади. Так они шагали в направлении Риги до огромного сборного лагеря, подготовленного Красной Армией. Здесь офицеры были отделены от простых солдат. Охрана обыскала взятые с собой вещи.
- Вам разрешено оставить немного нательного белья, носки, одеяло, посуду и складные столовые приборы. – Объявил пьяный начальник пересылки.
– Больше ничего…
- Это грабёж! – начали возмущаться немцы.
- На Украине – вот где вы устроили грабёж! – рявкнул русский майор.
От Риги пленные шагали бесконечными дневными маршами на восток, к бывшей советско-латышской границе в направлении Дюнабурга. После каждого марша они прибывали в очередной лагерь. Ритуал повторялся: обыск всех личных вещей, раздача еды и ночной сон. По прибытию в Дюнабург их погрузили в товарные вагоны.
- Хотя бы еда хорошая, - делились между собой бывшие товарищи по оружию, - хлеб и американские мясные консервы «Corned Beef».
- Русские победили нас американской едой!
Поезд рывками двигался на юго-восток. Те, кто думал, что они едут домой, был сильно удивлён. Через много дней они прибыли на Балтийский вокзал Москвы.
- Когда-то мы мечтали оказаться здесь… - тихо сказал Иоганн.
-
Рядом с посёлком, состоявшим из трехэтажных деревянных домов, находился большой сборный лагерь, настолько огромный, что его окраины терялись за горизонтом.
- Сплошные палатки и пленные...
- Они согнали сюда весь Вермахт?
Неделя прошла с хорошей летней погодой, русским хлебом и американскими консервами. После одной из утренних перекличек двести пленных были отделены от остальных. Их погрузили на грузовики и перевезли в новый лагерь.
- Зато будем жить в лесу. – Наивно обрадовался Иоганн.
Лесной лагерь состоял из трёх или четырёх деревянных бараков, расположенных частично под землёй. Дверь располагалась низко, на уровне нескольких ступенек вниз. За последним бараком, в котором жил немецкий комендант лагеря из Восточной Пруссии, находились помещения портных и сапожников, кабинет врача и отдельный барак для больных.
- Вся территория, едва больше, чем футбольное поле. – Отметил наблюдательный Майер.
– И огорожена колючей проволокой.
- Почти домашняя обстановка! – засмеялся Ганс Милов, офицер с которым он неожиданно подружился.
Для охраны предназначался несколько более комфортабельный деревянный барак. На территории также располагалась будка для часового и небольшая кухня.
- Это место на несколько следующих месяцев, а может быть и лет, станет нашим новым домом.
- Да, на быстрое возвращение домой это непохоже.
В бараках вдоль центрального прохода тянулись в два ряда деревянные двухэтажные нары. По окончанию сложной процедуры регистрации всех разместили на нарах с набитыми соломой матрацами.
- Я займу верхнюю полку. – Сказал Иоганн худому как скелет офицеру-пехотинцу.
Расположившиеся на верхнем ярусе имели возможность смотреть наружу в маленькое застеклённое.
- Как хочешь! – тот безразлично пожал плечами.
… Пленные офицеры имели право ношения формы. На работу, как на праздник, чистили и «надраивали» сапоги, пуговицы на кителях. Работали «по охоте».
- Присел отдохнуть пленный офицер, конвоир – слова не скажи. – Жаловались друг другу охранники.
- Иной так на тебя посмотрит, - сказал прыщавый красноармеец, - будто я ему денег должен…
По дороге на работу, при входе в город, офицеры переходили на строевой шаг. Доходяги-конвоиры в длинных не по росту шинелях, в ботинках с обмотками, с винтовками-трёхлинейками семенили следом.
- Еле ноги тащим от плохих харчей…
- Лучше бы попасть в строевые части!
Ближе к зиме в лагерь приехал какой-то начальник, посмотрел на эту неподобающую для победителей картину, и приказал выдать конвоирам яловые сапоги. Выдали автоматы вместо винтовок со штыками и подогнали шинели по росту.