Возвращение
Шрифт:
После ускоренной сдачи летней сессии, в первых числах июня 1953 года Кирилл тихоходной электричкой отправился к месту работы. Ехать предстояло часа два, убаюканный шелестом мелкого дождя за грязным окном Плотников заснул. Ему приснился отец в тот день и час когда он уходил на фронт. Девятилетний Кирюша тогда мешком повис у отца на шее, словно понимая, что видит его в последний раз.
- Нас извлекут из-под обломков, поднимут на руки каркас! – раздалось громкое и фальшивое пение под самым ухом спящего.
– И залпы башенных орудий,
- Кто так фальшивит?
– Кирилл недовольно открыл глаза, чтобы посмотреть на мешавшего отдыхать певца.
Он всегда после навязчивых снов об отце просыпался не в духе, никак не мог его забыть. Перед деревянной скамейкой, на которой сидел Плотников, стоял одноногий инвалид и тянул жалобную песню о танкистах.
- Граждане подайте герою Курской битвы, – канючил он, увидев проснувшегося пассажира.
– Я за вас кровь проливал…
- Иди с Богом! – возмутилась тучная соседка.
– Знаем, где ты ногу потерял, выпрыгивал на ходу с трамвая и угодил под колёса!
Молодой ещё мужчина смутился, и быстро перебирая костылями, прошёл в другой конец вагона. Вскоре оттуда раздалось протяжное пение. Женщина повернулась к Кириллу и со злостью сказала:
- Житья от попрошаек не стало. – Она искала поддержки у окружающих.
– После войны их развелось немеряно, каждый второй герой…
- Я слыхал, - вступил в разговор коренастый мужчина напротив, - по поездам милиция всех певцов собирает и отправляет в лагеря.
- Брехня! – авторитетно заявил бодрый старичок, сидевший через проход.
– Не в лагеря, а в специальные учреждения. Там за ними государство досматривает, всё же страну защищали.
- Вот и ладненько, – подвела итог дискуссии соседка Кирилла и, вытащив кошёлку с провизией, принялась закусывать варёным яичком.
– Лишь бы они людям не мешали…
- Точно!
- Так и есть…
Кирилл снова закрыл глаза, притворился спящим. Он не мог сформировать собственного мнения на взволновавший всех вопрос. Ему было жалко инвалида, но высказаться против общего мнения он остерёгся.
- Действительно, – подумал он, соглашаясь с общим мнением.
– Мало ли где калека мог потерять ногу?.. Если всем подавать, себе ничего не останется!
На следующей остановке Плотников вышел и, перейдя небольшое поле, подошёл к обнесённому высоким забором поместью. Седой охранник, недоверчиво глядя на подозрительного студента-хлюпика, отвёл к пожилому главврачу. Тот сразу направил Кирилла в отдел кадров и через два часа оформленный по всей форме практикант перенимал опыт работы у старшего санитара.
- Работа простая, - сказал Акимыч.
Так санитар велел себя называть.
- Главное к ним жалость иметь, – приговаривал он, обходя с новичком мрачные палаты.
– Солдаты всё ж таки...
В первые дни работы Плотникову стало понятно, почему персонал здесь долго не задерживался. С бытовыми условиями всё оказалось даже лучше чем предполагалось.
- Как они могут жить?
– каких только калек не увидел там Кирилл.
Кто без руки, кто без ног, без глаз и со срезанным, слепым осколком снаряда, лицом. В палатах плотно висел тяжёлый дух лекарств, пота и отчаянья, собранных вместе обречённых на смерть людей.
- Господи! – ужасался про себя впечатлительный юноша.
– Неужели в таком состоянии можно жить, надеяться на лучшее, пить водку, наконец?
Надолго в спецучреждении из персонала никто не задерживался. Лишь Акимыч работал здесь несколько лет. Казалось, к его огромной костистой фигуре привыкли не только обитатели больницы, но и здания, деревья и птицы. С утра до вечера он неутомимо переворачивал лежачих, вывозил на свежий воздух неходячих и менял повязки на бесчисленных гноящихся ранах. Извиняющим тоном говорил старший санитар в короткие минуты перекуров:
- Я ить на войну не попал!
- Как так?
- Броню имел как кузбасский шахтёр…
- Ну и что тут удивительного?
– лениво цедил Плотников.
– Многие не воевали.
- Так-то оно так, но вишь-ка… - тянул слова Акимыч.
– Наши-то страдальцы вроде как заместо меня раны получали!
Горообразный Акимыч выбросил докуренную махорочную самокрутку и пошёл менять подгузники парализованным. Особо тяжёлых он неопытному студенту не поручал.
- Рано тебе. – Отнекивался санитар на предложения о помощи.
- Почему?
- Сломаешься студент…
Впрочем, разговоры разговорами, а Кирилл замечал пару раз, как он давал тумаков особо шустрым подопечным, промышляющим мелкими кражами на выпивку и курево. Первую неделю пребывания Плотникова на новом месте беспрестанно лил дождь.
- Всё лето коту под хвост! – жаловался он Акимычу.
- Лето не жизнь, - философствовал старший санитар, - одного не жалко…
Казалось, природа тоже оплакивает ушедшего в марте месяце генералиссимуса Сталина. Плотников в толпе рыдающих москвичей ходил смотреть на выставленный в колонном зале дома Союза гроб с телом покойного, потом чудом избежал смертельной давки.
- Как же мы будем теперь жить? – он тогда задавал себе самый популярный в те дни вопрос.
– Как же люди могут, есть, спать, ходить в кино, когда Вождя не стало?
Потом погода, как и жизнь, наладилась. Кирилл втянулся в повседневные обязанности и даже купался пару раз в заросшем кувшинками пруду.
- Красота!
– он после сытного обеда, в свой законный перерыв, быстро искупнувшись в тёплой воде, лежал под раскидистым дубом.
Вдруг по выложенной камнем дорожке показалась сутулая фигура старшего санитара. Он нёс что-то в вытянутых руках и, остановившись в метрах двадцати перед Плотниковым начал вешать это на дерево.