Возвращение
Шрифт:
Александра спросила мужа, что было бы, если бы он подчинился приказу, и танки, стоявшие на мосту через реку Тузлов, атаковали толпу. Тот решительно ответил:
- Погибли бы тысячи.
- Ишь што выдумали, - заругался Шелехов, - по мирным людям танками…
Николай Сафонов чувствовал себя немного скованным в присутствии генерала. Отвернувшись в сторону Дона, он спросил невпопад:
- Иван Матвеевич, как Вам удалось выжить в войну?.. Ведь процентов восемьдесят танкистов погибли.
- За четыре
Шаповалов приосанился и веско продолжил ответ:
- Ведь справа и слева под прицелом и залпами войны неумолимо редели ряды фронтовых друзей-танкистов. А для меня так и не выточили снаряда со смертоносным осколком.
- Значит, небу было нужно для чего-то оставить Вас в живых…
Долгий день и тяжёлый разговор утомил всех. Минут десять присутствующие сидели в тишине, думая о своём. Николай первый нарушил молчание:
- А мой брат Митька готовится к полёту в космос!
- Что ты говоришь!
- Скоро запуск…
- Надо же! – ахнула Саша и показала вытянутой рукой параллельно земле. – Я его вот таким помню.
- Отсутствие электрического света в большинстве сёл и деревень, где живёт добрая половина населения страны, лапти, вши и запуск в космос первого в мире искусственного спутника Земли! – с иронией сказал Григорий Пантелеевич.
– Таковы контрасты нашей страны.
- Не забывайте, - вставил Шаповалов и показал зачем-то вверх, - страны, которая разгромила Гитлера и задела за живое сведущих, сытых и процветающих американцев.
В это время к ним подбежал накупавшийся до синевы Костя. Худенькое тело его блестело от капелек речной воды. Из одежды на нём болтались синие сатиновые трусы.
- Мама! – закричал он издалека, - я научился нырять с берега.
- Молодец!
– похвалила Александра и погладила его по мокрым волнистым волосам.
- Чего это он у тебя ходит с крестиком на шее? – спросил осторожный Николай.
- Этот крестик его мать завещала никогда не снимать…
- Всё равно негоже, в нашей стране ходить с крестами. – Недовольно пробурчал коммунист Сафонов.
- Энто тот крестик? – плохо не видя, спросил Григорий Пантелеевич.
- Да! – подтвердила его дочь и непонимающе взглянула на отца.
Старик притянул к себе мальчика и внимательно рассмотрел висящий на шее символ православия. Потом он крепко обнял смущенного Костю и сказал:
- Это крестик моей матери Пелагеи Ильиничны Мелеховой.
- Что такое? – не понял Николай.
- Мелеховой? – удивился Шаповалов и наклонился вперёд.
Он подумал что ослышался.
- Я Мелехов Григорий Пантелеевич, казак Вёшенской станицы.
- А я, почему Шелехова?
- Долго рассказывать…
- Точно крестик бабушки? – переспросила Александра и её карие глаза увлажнились.
- Точно…
-
- Выходит Костя сын моего старшего сына Михаила… Он мне говорил перед смертью, что его сынишка Коля и моя сестра Евдокия направлялись в Сталинград.
- Невероятно! – сказал внимательно слушавший Шаповалов.
Григорий Пантелеевич тоже пока не верил счастливому случаю, первому в его долгой жизни. Он медленно бормотал себе под нос, силясь понять происходящее:
- Когда я наведывался недавно в Татарским, оставшиеся в живых старики сказали, что летом 1942 года они направились в Миллерово на встречу с Михаилом. Назад они не вернулись, значит, всё сходится!
- Что сходится?
- Евдокия умерла там, а мальца отправили в детдом.
- Трудно в такое поверить…
- Вы посмотрите, как Костя на меня похож!
Все присутствующие внимательно посмотрели на них и, несмотря на огромную разницу в возрасте родство было очевидно. У Григория Пантелеевича разгорелись глаза и точь-в-точь также блестели «цыганские» глаза мальчугана. Они сидели в пол-оборота к другим и их профили были идентичными.
- Господи! – ахнула впечатлительная Александра и неловко перекрестилась. – Выходит Костя мой двоюродный внук?
- А мой правнук!
- Можно я по-прежнему буду называть тебя мамой?! – сказал потрясённый мальчик и прижался к рыдающей женщине.
После отъезда родных Григорий Пантелеевич решил прогуляться по станице, слишком много встреч и волнений принёс ему прошедший день. На противоположном конце улицы высилась величественная старинная церковь.
- Зайду туда, - решил он, с натугой встал, и осторожно ступая больными ногами, пошёл к ней.
Раньше он редко захаживал в духовные заведения и никогда полностью не верил священникам. По дороге ему пару раз попались пьяные мужики, спящие на пыльных обочинах.
- Как это символично! – думал он, проходя по недолгому пути.
– Всё в нашей жизни переплетается - возвышенное и низменное, добро и зло, чистое и грязное!
Мелехов потянул на себя тяжёлую дверь. Тишина и прохлада храма внезапно обворожили старого солдата. Внутри царил полумрак, людей было мало, и они стояли тихо, глубоко погружённые в свои мысли.
- Аминь! – пожилая женщина впереди опустилась на колени и трижды перекрестилась.
Где-то в бесконечной тёмной дали, над алтарём, горел ярко освещённый лик Господа. Он завораживал, снимал с сердца смутное беспокойство, приведшее Григория сюда, в обитель Бога.
- Спасибо Господи! – благодарность за то, что он нашёл свою семью, переполнила душу.
Справа от входа в небольшом углублении в стене жарко полыхали огни десятков свечей. Чуть выше, в нише стены висела икона Богоматери. Успокоение снизошло на него.