Возвращение
Шрифт:
- Мы тоже там воевали! – сдерживая нарастающее раздражение, сказал Григорий Пантелеевич.
Жесты немца были чётки и энергичны. Силуэтом и повадками он напоминал бывшему противнику небольшую хищную птицу.
- Стервятника, что ли? – прикидывал Шелехов.
- Давайте лучше выпьем! – предложил хлебосольный хозяин. – А разговоры оставим на второе.
Гости расселись за сбитые из необструганных досок столы, стоящие прямо на берегу Дона. Григорий оказался прямо напротив Иоганна. После третьей рюмки
- Почему Вы на меня так смотрите?
- Как так?
- С подозрением…
- А как мне смотреть, ежели вы троих моих сынов убили, города и сёла порушили?
- Я не фашист, - тихо сказал оппонент, - нас заставляли, вас тоже.
- Я тебя на энту землю не звал…
- Зато вы уже четверть века не уходите с моей, и ещё Бог знает сколько будите разделять мою Германию.
Спорщики зло посмотрели друг на друга, хорошо, что никто их не слушал. Большинство гостей танцевало, остальные вели свои застольные разговоры.
- Ты прав, - остывая, сказал Григорий, - вы были всего лишь оружием Божьим. Слишком много мы грешили, слишком долго мы жили, словно животные и считали энту жизнь единственно правильной. Воевали, грабили, убивали… Хотели жить как деды и прадеды, ничего не хотели менять. Вот нас так переучили и кровью умыли!
- Поверьте, мы тоже сполна расплатились за наши прегрешения!
- Ежели собрать всю кровушку, пролитую наземь на моих глазах и которую сам выцедил, - Григорий Пантелеевич махнул рукой в сторону реки, - аккурат Дон заполнится…
- А моя может заполнить Эльбу!
- Наше поколение сполна искупило вину русского народа… - прошептал Шелехов.
Помолчав немного, они выпили водочки и уже спокойней начали вспоминать боевое прошлое:
- А ведь ещё можно поспорить, кому легче было идти в бой, "обстрелянному" или новичку.
- Среди новичков, как правило, было больше жертв. – Не соглашался Григорий и отодвинул в сторону тарелку, - а вот относительно морального состояния перед боем - у новичка и "обстрелянного" есть, о чём подумать.
– Да о чём там думать! – Иоганн отодвинул свою, словно расчищая поле боя.
– Я шёл на фронт, не представляя, чем это пахнет, так шли все новички, в надежде, что месяца через 3-6 с победой вернёмся. Когда я впервые побывал в отпуске, когда почувствовал мирную жизнь, помылся и выспался на чистой постели, так не хотелось возвращаться в ад... Невольно бережёшь себя!
- Зато у "обстрелянного" накопился боевой опыт. Он уже знает по полёту снаряда и бомбы, "наш" снаряд или проходящий.
- А новичок не задумывается о смерти, поэтому менее уязвим.
Так они спорили, не обращая внимания на развлечения других гостей. Да и спор был ни о чём. Оба говорили одно и то же, только разными словами. Однако вскоре разногласия опять стали принципиальными.
-
- Чего же вы тогда проиграли?
- Пятеро оставшихся в живых после артиллерийского обстрела солдат моей роты отбивали атаку русского батальона, уложив его перед своими позициями…
- Но мы ваш Берлин взяли, а вы Сталинград - нет.
- Нам оставалось пройти всего несколько сот метров до Волги!
- Но вы их не прошли!
Майер хотел сказать что-то обидное, но вовремя спохватился. Он помолчал, обдумывая новые доводы, и с усмешкой произнёс:
- Что вы русские за странный народ? Мы наложили в Сталинграде вал из трупов высотою около двух метров, а всё лезли и лезли под пули, карабкаясь через мертвецов, а мы всё били и били, а вы всё лезли и лезли…
- Назад нам повернуть было нельзя! – признался бывший сержант и заиграл желваками. – Сзади подпирали заградотряды…
К столу вернулись Николай и генерал, которому показали новый колхозный клуб.
- О чём спорим? – живо поинтересовался Иван Матвеевич.
- Да вот вспоминаем войну…
- Забывать её уроков не следует, – согласился дипломатичный Шаповалов, - но и вечными врагами быть не стоит!
- Точно!
- Вот мы воевали друг против друга, - улыбнулся остывший Григорий Пантелеевич, - а нынче сидим водочку пьём…
Все дружно согласились, что за это нужно выпить. Следующий час гости пили, ели и смотрели, как соревновалась колхозная молодёжь. Солнце взобралось на самый верх своей наблюдательной вышки, и только тень от склонившихся над столом берёз спасала от его жгучих лучей.
- Иван Матвеевич, - обратился к Шаповалову тесть. – Ты немца давно знаешь?
- А что такое? – лениво поинтересовался тот, провожая взглядом спину, удалявшегося проветрится Майера.
- Лицо знакомое…
- У них все лица на один манер!
- А где он служил, знаешь?
- После ранения в Сталинграде и лечения в госпитале попал в 28-ю легкопехотную дивизию. – Вспоминал генерал информацию из досье.
– Воевал под Ленинградом.
- Я знаю значок этой дивизии - изображение шагающего пехотинца. – Вспомнил Григорий Пантелеевич.
- Семь раз раненный, он был произведён за отличия в лейтенанты. В Курляндии попал в плен. Провёл несколько лет на лесозаготовках.
- Я в своё время тоже…
- Да и я недавно там побывал!
- А где живёт?
- В Дрездене. Я туда недавно в составе делегации ездил, там и познакомились.
Шаповалов с уважением посмотрел на возвращающегося Иоганна.
- Сильный народ немцы. Работают как звери. Точно, аккуратно, со знанием дела, с сознанием долга. Считают плохую работу ниже своего достоинства. Не выносят беспорядка, халтуры.