Возвращение
Шрифт:
Мария скрестила руки на груди:
— Не может быть!
— Рада наконец познакомиться, — произнесла женщина, которая назвалась Джиной. Намеренно или не намеренно она сделала ударение на слове «наконец».
— Вы все еще носите фамилию Беллами, — произнесла Мария. — Это же фамилия вашего бывшего мужа, так?
София кивнула. Ей придется смириться с мыслью, что в маленьких городах все обо всех всё знают.
— Все мои лицензии и сертификаты выписаны на эту фамилию, и под ней же я публиковала свои труды. — Объясняя это, София вглядывалась
— Не вы ли жили в Европе? — поинтересовалась женщина по имени Вики.
«Ах вот откуда ноги растут», — смекнула София. По тону заданного ей вопроса и по бросаемым на нее взглядам она догадалась, что мамаши не одобряют ее выбор. Она решила сразу прояснить ситуацию. За годы, проведенные в разлуке с детьми, она поняла, что самое трудное — давать по этому поводу объяснения.
Люди думают, что без предубеждения относятся к современным семьям, но их терпимость, как правило, простирается не очень далеко. Заявление «Мои дети живут с отцом» равносильно в их понимании признанию «Они никогда в жизни не ходили к врачу» или «Им разрешено курить». София отлично понимала, что подумают эти женщины. Они решат, что она ужасная мать, которая отвернулась от собственных детей в то время, когда они нуждались в ней больше всего, — после развода родителей. Что за мать решится на подобный шаг?
— Верно, — ответила София. — В Гааге, в Голландии.
— Должно быть, вам было очень весело там.
— Временами. — Она была решительно настроена не принимать оборонительную позицию и ради блага сына подружиться с матерями его друзей. Однако, находясь в их обществе, она чувствовала себя неловко. Прежде была важна ее карьера — прокурор, дипломат. Теперь же у нее ничего этого не было, и как ей теперь себя называть? Просто матерью? Будет ли этого достаточно, чтобы получить пропуск в это недружелюбное племя?
— Мы представляли вас роковой женщиной с налетом загадочности, привыкшей иметь сразу нескольких любовников, — призналась Элли.
— Вы же шутите, правда? — воскликнула София, хотя не была в этом уверена.
— Я всегда мечтала уехать в Европу, но моя семья нуждается во мне, — сказала Мария.
— Вот и я тоже. Подожду, когда дети вырастут, — согласилась Гретхен.
— Я регулярно прилетала в Нью-Йорк, — пояснила София, — по долгу службы в ООН и чтобы повидаться с детьми. Макс несколько раз гостил у меня в Гааге.
— У вас же, кажется, есть еще и дочь, верно? — поинтересовалась Джина, вперив в Софию внимательный горящий взгляд. — Ученица средней школы?
— Дэзи, — подтвердила София. — Она только что начала учиться в колледже в Нью-Палтце.
— Дэзи. А не она ли, бывало, работала в пекарне? — подхватила Вики.
— Ах, эта девочка, — протянула Гретхен. — Очень сожалею… о случившемся.
София приняла брошенный ей вызов. В действительности не было вразумительного объяснения, почему ее дочь вела себя столь беспечно, агрессивно и воинственно. Она могла до скончания века спрашивать себя, был ли тому причиной их
— Вообще-то я очень горжусь своей дочерью.
— А что случилось? — спросила Элли. — Я не слышала. С ней все в порядке?
— Да, с Дэзи все хорошо, — заверила ее София.
— И с малышом тоже, не так ли? — с готовностью подхватила Джина.
Остальные обменялись удивленными взглядами.
— У вашей дочери есть ребенок? — уточнила Элли.
— Да, мой внук Чарльз, — сообщила София. — Мы все его просто обожаем.
Мария что-то прошептала на ухо своей соседке, и София уловила лишь обрывок фразы: «…вне брака».
Эта атака явилась для Софии настолько неожиданной, что она рассмеялась:
— Только не говорите, что вы только что не сказали «вне брака».
Мария, ничуть не смутившись, произнесла:
— Станете утверждать, что она замужем?
— Нет, но…
— Рики, будь осторожен! — вскакивая с места, прокричала Мария темноволосому мальчику на льду. — Не поворачивайся спиной к номеру сорок семь!
Это был номер Макса.
— Ваш сын так грубо играет, — возмутилась Мария. — Кажется, прошлым летом его за драку исключили из юношеской лиги, не так ли?
— Его пригласили работать в «Хорнетс», — возразила София, отчаянно надеясь, что ей сообщили верную версию событий. Вести учет очков для «Хорнетс» — независимой бейсбольной команды Авалона — считалось делом престижным. По крайней мере, именно так Макс ей все объяснил. Женщина напомнила себе, что она вовсе не обязана защищаться. Для того, кто привык иметь дело с международными преступниками, справиться с горсткой злобных женщин не составит труда.
Покачав головой, Вики присоединилась к соболезнующим:
— Полагаю, каждый ребенок по-своему справляется с последствиями развода родителей.
— Как я вижу, вы все отлично осведомлены о том, что происходит в моей семье, — заявила София. — Я сбежала в Европу, чтобы быть с любовником-иностранцем, и бросила своих бедных детей на произвол судьбы. Боже мой, да что с вами такое творится, дамы? В каком веке вы живете?
— Мы не напрашиваемся на конфронтацию, — пояснила Гретхен, — а просто пытаемся разобраться в ситуации.
— Эта ситуация, — напомнила София, — совсем не ваше дело.
— Мы живем в городе, где люди беспокоятся друг о друге.
Где люди сплетничают и дают оценку, подумала София, ужасаясь, что по собственной воле выбрала Авалон своим местом жительства. С этими ужасными женщинами.
— Просто чтобы внести ясность, — произнесла она, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрожал. По долгу службы она привыкла к прениям и дебатам и, как предполагалось, в совершенстве овладела этим искусством. На деле же она была близка к поражению. — Я жила в меблированной квартире в нескольких шагах от здания суда, где работала по двенадцать часов в сутки, защищая права человека. Каждую минуту скучала по детям, но они не могли жить одновременно с обоими родителями. К тому же — важная новость, дамы, внимание! — мы не первая семья, которая вынуждена была развестись.