Возвращение
Шрифт:
— Ждать осталось недолго! Скоро все решится!
— Опять ведешь себя, как мальчишка-задира! Видно, прошлая дуэль тебя ничему не научила!
— Вы же сами говорили, что за любовь стоит бороться!
— Убийство друга — не та цена, которую позволено заплатить за любовь женщины!
— Почему же сразу убийство? Это будет честный поединок!
— Но ты убежден, что погибнет Михаил! Не так ли?
— По крайней мере, я не собираюсь умирать. Но я и не хочу Мишиной смерти. Надеюсь, мне все же не придется
— Поверит ли он ей? Если она неравнодушна к Михаилу, то не сможет быть искренней.
— Сможет. Она прекрасная актриса, вы же знаете.
— О!.. Анну трудно заставить делать то, что ей не по душе. И помни — она никогда не полюбит убийцу и скорее возненавидит того, кто отнял у нее надежду на счастье.
— То есть шансов, по-вашему, у меня в любом случае нет? Репнин — живой или мертвый — все равно будет мне помехой?!
— У тебя есть только один шанс — отмени дуэль и предоставь Анне право выбора. Ибо истинная любовь не терпит насилия.
— Basta! Хватит! — разозлился Владимир. — Каждый раз, когда вы даете мне советы, мое положение лишь ухудшается. И не говорите мне, что вы имели в виду совсем не то, что я сделал. Я поступлю так, как считаю нужным! Я буду драться — и пусть произойдет то, что должно произойти!
Владимир встал и крикнул слугу, чтобы принесли огня. В свете свечей видение исчезло, и Корф почувствовал себя намного уверенней.
— Позови ко мне Григория, немедленно, — велел он собравшемуся уходить слуге. Тот с готовностью кивнул и заспешил исполнять приказание — молодой барин сегодня был нервный.
Корф подошел к портрету, повернул к себе и сказал: «Мы и прежде не могли часто найти общий язык. Почему вы никогда не принимали мою сторону, отец? Почему не слушали моих доводов? Я любил вас, всегда любил и люблю до сих пор. Но это вы, именно вы приучили меня свое мнение ставить превыше других, потому что всегда ставили его после собственного мнения — праведника! Как бы я хотел, чтобы хоть иногда вы позволяли бы себе оступаться и заблуждаться. Вы всегда знали, что хорошо, что плохо, знали меру всех вещей и поступков. Вы руководили мной и навязывали свои правила. Больше этому не бывать! Я взрослый! Я сам могу постоять за себя — разобраться с другом, завоевать женщину. И уж поверьте, сам знаю, когда и как мне лучше умереть…»
В дверь постучали.
— Входи! — крикнул Корф, отходя от портрета.
Григорий со всей силой, на которую только был способен, рванул ручку двери и ввалился в кабинет. В тот же момент распахнулось окно, створка опасно стукнула по каменной кладке стены. Владимир вздрогнул — в комнату ворвался холодный ветер. И как будто потянуло дымом…
— Звали, барин? Ах ты, господи, окно-то распахнулось! — Григорий бросился закрывать
— Вот возьми, — Корф протянул Григорию ящичек с пистолетами. — Подготовь — почисть и проверь.
— А давненько же вы, барин, не стреляли! — кивнул Григорий. — Решили поупражняться? Прикажете подготовить мишени?
— О мишенях я позабочусь сам. А поупражняться придется. Ступай.
Григорий взял под мышку ящичек и, пятясь, выбрался из кабинета — он казался огромным, как слон в посудной лавке.
«Вот и все, — подумал Корф, — вот и все!»
Глава 4
Тайна старого поместья
— Как там маменька? — с волнением в голосе спросила Соня, когда Андрей и доктор Штерн вышли из комнаты Долгорукой.
— Я сделал Марии Алексеевне еще один укол, — сказал доктор, с благодарностью кивая слуге, помогавшему надеть шубу. — Думаю, что на сегодня этой дозы достаточно. А далее вам, Андрей Петрович, следует отвезти княгиню в Петербург и показать двум-трем светилам в этой области. Я, как вы знаете, в вопросах душевных болезней не силен.
— Позвольте, Илья Петрович, — вмешался в разговор исправник, — но я должен препроводить подозреваемую в тюрьму!
— Боюсь, что сейчас это невозможно, — покачал головой доктор, — и сомневаюсь, что в этом есть особая необходимость. Вряд ли княгиня в настоящий момент может убежать — она находится под действием весьма сильного лекарства.
— Кроме того, — поддержал его Андрей, — я только что имел разговор с Владимиром Корфом, он обещал мне не подавать иск против матушки и завтра же составит все необходимые для этого документы.
— И все же я хотел бы снять с княгини допрос. Меня обязывают к этому следственные правила, — развел руками исправник.
Андрей посмотрел на доктора, тот подумал и кивнул: «Утром вы сможете допросить княгиню».
— Хорошо, я вернусь завтра. Надеюсь, вы не станете чинить мне каких бы то ни было препятствий для совершения законных действий, — исправник откозырял и хотел было уйти, но доктор остановил его.
— Не подвезете меня до города?
— Разумеется, прошу вас.
Исправник и доктор откланялись, оставив Андрея и Соню в гостиной — растерянных и подавленных всем произошедшим.
— Не может быть! — первой нарушила молчание Соня. — Какой позор! Как они смеют обвинять маменьку? Я никогда не поверю в то, что она убийца!
— Я потрясен не менее тебя, но, однако, не могу столь категорично говорить о ее невиновности.
— Андрей! — возмущенно воскликнула Соня.
— К сожалению, дорогая сестричка. К сожалению, есть ряд обстоятельств, которые побуждают меня сомневаться в ее непричастности к смерти Ивана Ивановича.