Возвращение
Шрифт:
Он разулся и пошел, отходя от берега.
Вода была хоть и холодная, но не такая, что б это было неприятно.
Ногам было уютно и хорошо.
– Правда! Искупаться что – ли? – пришла мысль.
Он услышал сзади всплеск воды. Оглянулся. Ольга медленно заходила в воду, держа перед собой сложенные ладони и глядя куда-то пред собой.
Он посмотрел в том направлении –
Ольга легла в воду. На поверхности оставалось лишь лицо. Глаза были закрыты.
Она то приподнимала, то опускала голову.
– Максим! Над поверхностью раздается мелодия. Звук не может так распространяться... Это без сомнения какая-то мелодия,... услышал он слова Ольги.
Максим не спеша разделся и тоже лег в воду.
Действительно, над самой водой плыла какая-то мелодия.
Он положил голову удобнее, на камень.
Какой-то незнакомый инструмент о чем-то грустно рассказывал.
Мелодия изредка то замирала, то, набирая силы, поднималась куда-то, разливалась, переливаясь многоголосием, опускалась и опять...
Он услышал всплеск и не в силах поднять голову, только нащупал руку Ольги и сжал её запястье.
Она повернула руку и вложила ему в руку свою ладонь.
Максим вдруг ощутил, что вода – не холодная.
Она приятно обжимала тело, поддерживая его в каком-то почти парящем состоянии. Музыка убаюкивала.
Максиму показалось, что он засыпает. Он видел, нарисованную Ольгой лестницу,... огромный, черного цвета, круг,... людей в странных белых одеждах,...
В музыке появился четко различимый ритм.
Он как бы появился на зов мелодии. Раздавался откуда-то издалека. Вливался в неё, заставляя многоцветное покрывало её вибрировать...
Он видел, как от поверхности мелодии отделялись какие-то шары и уплывали куда-то...
Люди стояли и, молча, провожали их взглядом.
Потом он увидел Ольгу. Она была такая же, как и тогда, когда они познакомились на Урале. Она была тоже в белой одежде и не замечала его.
Потом повернулась и подошла к нему.
Она долго смотрела на него, слегка наклонив голову.
Потом протянула руку и хотела взять его руку.
Посмотрела на неё, передумала, улыбнулась и сказала: –
Максим отчетливо слышал эту фразу – «Ну вот!» и ждал продолжения, – она должна была сказать дальше – «... а я вот...»!
Но Ольга молчала.
Потом, видимо, поняв, что он ждет, сказала – «А я вот!» и развела руки, взглядом окинув всю чашу, людей, лестницу, круг, который казался ещё чернее на фоне светло–серых, в голубизну, скал и белых одежд людей.
Потом к ней подошла какая-то другая девушка, и тоже в белой длинной одежде.
Ольга взглядом показала ей на Максима и что-то сказала.
Они стали обе смотреть на него.
Потом Ольга посмотрела куда-то вниз, и Максим понял, что он держит за руку Динку.
Динка была в своем голубом платье с большим белым воротником.
Максим и другая девушка смотрели, как Ольга и Динка, смотрят друг на друга.
Потом Максим увидел, как над лестницей появилось белое облако, тень его стала набегать на круг, на людей. Краски стали меркнуть...
Волны музыки поднялись выше... Ритм стал более различим...
Максим услышал бубен.
Он знал эту мелодию.
В детстве он часто её слышал.
Потом отец перестал его брать на камлания, и он думал, что больше уже никогда не услышит её.
Это была она.
Только теперь Максим понимал, что говорил коип.
Коип рассказывал о нем. О тайге. О горах. О реках и об озерах. О птицах и рыбах. О...
Максим видел перед глазами весь мир.
...Вслед за музыкой стихла и песня коипа.
– Ты спишь? – услышал он голос Ольги.
Максим растерялся и открыл глаза. Ольга лежала с закрытыми глазами.
– Это ты сказала? – спросил он её.
– «Ты спишь?» Это я спросила, – ответила она, не открывая глаз.
– Оль. Давай выходим, – Максим встал на колени и умыл лицо.
– Так не холодно же!
– Может – холодно, но мы не чувствуем. Переохладимся. Будет нам еще одна проблема.
– Буду всех лечить брусничным чаем. Буду укутывать свитерами и не давать выходить из палатки.