Возвращение
Шрифт:
Утром меня разбудила сестра, именно ей выпало утром стоять на часах. Кивнув, показывая, что проснулся, я аккуратно отодвинулся от Ани, что прижималась ко мне, накрыл её шинелью и выбрался из общего спального места. Потом быстро поел остывшего супу, хлеба мало, пол каравая после вчерашнего осталось. А так поев, я оставил спавший лагерь, и направился к станции. Только-только начало светать, а уже со стороны Томска был слышен шум приближающегося состава. Отлично. Махнув сестре рукой, чтобы поднимала всех, пусть поедят, и подготовятся, я уже неспешно направился дальше. Время пока есть. Хотя нет, стоит поторопиться. Зная, что тут ходят воинские эшелоны, а у солдат воющей страны денежки должны водиться, все крестьянки из окрестных деревень и сёл собираются
Тут, когда из вагонов посыплись солдаты, расходясь по перрону, и мои подошли. Вручил им оба мешка, описав что в них, высыпал мелочь женщинам, те тоже решились пройтись, и покрутив головой, направился к голове эшелона, где находилось два мягких вагона, видимо для офицеров. А крестьянки торговать торговали, но к царским деньгам относились насторожено, другое дело серебро или золото, к счастью благодаря жадности купца, что устроил на нас засаду, таких монет хватало, он сам делал их запас, вот я и выделил нашим, пусть походят, может действительно что купят нужное. А если что, с ними сестра, она посторожит.
Найти старшего по этому воинскому эшелону не составило труда, им оказался офицер в звании ротмистра. Это что-то вроде майора. Поначалу, когда я со стороны его рассматривал, в окружении дымящих папиросами и даже трубками офицеров, принял за служаку. Этому деньги предложи, крайним окажешься, но после недолгого осмотра, тут работали гипнограммы по психологии, я решил, что шанс есть. Только нужно всё правильно сделать, чтобы мотивация была. Поправив гимнастёрку, согнав складки назад, я быстрым шагом направился к офицерам. Те сразу меня не заметили, молодой, в диком сочетании формы, без погон, с непокрытой головой, да и форма явно с чужого плеча, но стояли и смотрели молча, с немалым интересом.
– Господин ротмистр, разрешите поговорить с вами наедине. У меня очень важные сведенья.
– Молодой человек, откуда у вас эта форма?
– поинтересовался один из офицеров, кажется артиллерист.
– Моя костюм сгорел, искры из костра. Было поздно спасать, но в селе мне предложили это по размеру. Офицерские бриджи и солдатскую гимнастёрку. Сапоги уже мои, они не сгорели. Не обнажённым же мне ходить. Не хочу смущать дам и мадмуазелей.
– Что вы хотели сообщить?
– пыхнув трубкой, поинтересовался ротмистр.
– Боюсь, что, если я это озвучу, вам придётся избавиться от всех ваших офицеров. Лучше наедине.
– Что ж, пройдёмте в вагон.
Поднимаясь в вагон, я успокаивающе махнул своим рукой, очень тревожно те смотрели в мою сторону. Зайдя в одно из купе, сразу видно, что тут едут одни мужчины, ординарцы у них растяпы, ротмистр повернулся и заперев дверь, вопросительно посмотрел на меня. Говорить что-либо смысла не было, тот меня просто выкинет из вагона, точнее попытается выкинуть, поэтому я достал из кармана галифе тяжёлый свёрток, не меньше полутора килограмм и откинув края платка, показал лежавшие на ладони слитки золота, и монеты. Специально отбирал чтобы колец и других украшений не было, иначе окрысится, откуда взяли, не ограбили ли кого. Эти монеты и золото можно к местным золотодобытчикам приписать, как бы серое оно, не имеющее лица.
– Что это?
– прямо спросил ротмистр, не отрывая взгляда от жёлтого металла.
– Это золото, и оно станет вашим если вы меня и моих родственников с друзьями довезёте до Оренбурга. Там нас ждут наши родители. Довезти с комфортом, выделив пару схожих купе.
– Это воинский эшелон.
– Но дамы есть, я видел, и что будет если их станет немного больше? Питаться мы сами будем, выходить из купе редко, только по естественным надобностям.
– Мы до Оренбурга не идём,
– Сколько останется километров?
– Около полста.
– Подходит, мы доберёмся на перекладных. Берите, это не будет уроном вашей чести, вы просто поможете молодым людям с детьми добраться до их семей, а это благородный поступок.
– Ещё и дети?!
– Не волнуйтесь, они очень спокойны.
– Хорошо.
Золото ротмистр взял, и мы скрепили договор рукопожатием. Дальше мы вышли, и я махнул своим, что нагруженные как волы сразу заторопились к нам. Ротмистр, увидев сколько у нас детей только скрипнул зубами, но сдавать назад не стал. Более того развил некоторую деятельность, идущую нам на пользу. Освободил во втором вагоне два соседних купе, там в одиночку офицеры ехали. А так уплотнил их, и проследил как мы вселяемся, со своими узлами и мешками. Я у купца удочки составные забрал, редкие, бамбуковые, вот из длинного тюка и торчали эти улочки, а то что там ещё и пулемёт, сходу так и не поймёшь. Конечно это рискованно, но штука очень нужная, особенно в такое время, так что пусть будет.
Сам ротмистр ушёл, мы разложили вещи по багажным полкам, еду поближе, и стали ждать, когда эшелон направится дальше. Кстати, я узнал, что наши женщины купили на стихийно образовавшемся рынке на станции. Разную мелочёвку, вроде маникюрных ножниц, полотенец и приправ, но главное, детский ночной горшок и ведро с крышкой и с ковшиком. Да, про это я не подумал. Вещь нужная, тут они были правы. После того как мы устроились, я забрал ведро и побежал за питьевой водой, а возвращаясь, заметил, как состав дрогнув, и дав гудок, тронулся с места, медленно набирая ход. Так что пришлось поспешить. Ничего страшного не произошло, догнал, поднялся на площадку и направился к своим. Там уже обеспокоились, но я успокоил всех своим появлением. Нормально, вот мы и едем. Со слов ротмистра, через четыре дня они должны быть на месте, но как сложится в действительности, посмотрим.
Ехали мы не четыре дня, это ротмистр слишком загнул, а все шесть. Причём было видно, что наш эшелон действительно имеет зелёный свет, без очереди его заправляют водой и углём. Иногда меняют паровозы. Из подслушанных мной разговорах в тамбурах, за нами её несколько эшелонов шло. Говорили во множественном числе, но сколько точно, неизвестно. Возможно те и сами не знали. Ехали в принципе спокойно, хотя неудобства, в основном житейские, конечно имелись. Слишком много нас было на два купе, но три бы мне не дали, хорошо ещё два удалось выбить. Спали на койках, да даже на полу накидав одеял. Дети обязательно с кем-то из взрослых. Вот им тяжелее всего было, не побегаешь, не порезвишься. Шесть дней с минимум движения, это кошмар, но дети терпели, хорошие они у меня.
На станциях я обязательно брал их с собой, чтобы развеялись. Свежим воздухом подышали. За кипятком там сбегать, за водой с ведром, питьевая быстро уходила, прикупить съестного, пирожки или ещё что, они всегда сопровождали меня. В общем, выбор был. Я даже чай с сахаром и чайник приобрёл. Чай это достаточно дорогая вещь, если продавали, то после неоднократных использований, думаю не стоит и говорить, что выходит в результате. Добавляли немного чернил, те и красили. А я заварку купил у официанта с чёрного входа ресторации небольшого городка, где мы почти два часа стояли. Все офицеры в этой ресторации заседали, спиртное рекой текло. А я купив заварки, поискал и приобрёл трёхлитровый чайник, вот с ним и бегал за кипятком, ну или кто из наших, так что мы при чае были. А сахар колотый, то есть я купил пятикилограммовую сахарную голову, и мы её кололи. Для всех такое путешествие было в новинку, но недовольства я не замечал, мне даже казалось, что все терпя неудобства, просто наслаждались всем тем что они видели, вживались в роль. Даже бабушка. Это она, ловко работая щипчиками, показывая немалую сноровку, раскалывала небольшие куски сахара, и учила как с ними пить чай. Тоже оказываться непростое искусство. Дети быстрее всех им овладели, а что, сахар за щёку и пьёшь, им нравилось. Не жаснин конечно, но тоже неплохо.